Судьбы водят хоровод

Вероника поняла, что работать в обычной женской консультации – не ее удел. Точнее, не ее потолок. Необходимо вырываться на другие просторы. Нужны столичные клиники, где ее квалификация будет по достоинству оценена.

Однако тут начинался сбой в наборе ее биографических хромосом. Предки не вложились в медицинскую профессию. Не было папы-академика или мамы-профессора. Сплошные пролетарии, разбавленные народной интеллигенцией на уровне учителей и бухгалтеров.

Иначе говоря, некому было замолвить за нее словечко. И тогда Вероника решила, что словечко скажет она сама, решительное и веское. И даже не одно, а много слов, стянутых жестким переплетом. Это будет ее диссертация. Такая диссертация, о которой непременно начнут говорить на высоких симпозиумах. Актуальная проблема и чистые, как слеза ребенка, выводы. Только такая диссертация может сыграть в ее биографии роль козырной карты.

Вероника думала о теме диссертации днем и ночью. Конечно, ночью она спала, но просыпалась утром и тут же получала отчет от бодрствующего мозга: «Ничего не придумано, продолжаю думать».

Спать Веронике никто не мешал. Она ложилась обычно по диагонали, чтобы получить хоть какое-то преимущество от своего одиночества. Укрывалась потеплее, подтыкала под себя одеяло, чтобы никакой сквозняк не напоминал про отсутствие мужчины в ее жизни.

К мужчинам Вероника относилась как к неразумным существам, не умеющим ценить истинные достоинства. Мужчины напоминали ей теток, сидящих в очереди в женской консультации. Все тетки хотели к Сталине Иннокентьевне, хотя не она была лучшим специалистом. И не хотели к Веронике Игнатьевне, хотя именно она, единственная в их посредственном трудовом коллективе, выписывала научный журнал. И даже читала его.

Мужчины вели себя похожим образом. Они предпочитали других женщин. Не лучших. Просто других. А лучшей была Вероника. По крайней мере, она искренне так считала. И даже могла бы это доказать с опорой на формальную логику. Но мужчины не хотели слушать доводы. Они хотели влюбиться, хоть чуть-чуть, хоть на денек, хоть на пару часов. Оттого велись на короткие юбки, на высокие каблуки, на подведенные глазки. Ну разве это разумно?

Вероника, осознав их ущербность, перестала думать о браке. Особенно сейчас, когда голова оказалась занятой кандидатской диссертацией. Она была в поиске. Но искала не мужчину, а тему диссертации.

Если долго искать, то что-то обязательно найдешь. Человек в поиске подобен магнитной стрелке, которая устремлена на север. Стрелка смотрит на север и весной, когда распускаются молодые клейкие листочки, и зимой, когда снежинки, как белая мошкара, облепляют все и всех. Для стрелки ничего этого нет, есть только север.

Вероника неотрывно думала о теме диссертации. Все, что предлагала ей врачебная практика, не годилось на роль козырной карты. Сплошное мелкотемье. А нужно было найти что-то простое, как правда, и нужное людям, как хлеб. Нужна такая тема, чтобы о ней, молодом враче, заговорили.

Она листала медицинские карты своих пациенток с азартом следователя. Где-то здесь, среди скучных описаний анамнеза и назначенных процедур таится великая медицинская тайна, разгадать которую может, точнее должна, Вероника.

И однажды ночью взнузданный мозг разбудил ее победной побудкой. Как молния сверкнула догадка. Ее величество тема предстала перед Вероникой во всем своем грандиозном великолепии.

Ранним утром, в предрассветной хмари, за пару часов до начала утреннего приема, Вероника Игнатьевна проникла в регистратуру. Она листала медицинские карты, делала пометки в своем блокноте, и карандаш в ее руках нервно отплясывал танец победителя.

Так и есть! Все сходится! Неразрешимый вопрос покорно лег в основание ее диссертации. Суть вопроса такова. Женщины, страдающие бесплодием, регулярно получали направление на курортное лечение. И вариантов, куда поехать, для женщин их городка было немного. Точнее, всего два. Бюрократические узоры сложились таким образом, что льготные путевки в их городе выделялись только на два курорта соответствующего профиля лечения. Оба курорта располагались недалеко от Минеральных Вод и назывались как братья-близнецы – «Ближний» и «Дальний». Но это было явное преувеличение, потому что расстояние между курортами, судя по карте, было всего ничего. Здравницы располагались на противоположных берегах озера, распятого на карте наподобие раздавленного таракана. Считалось, что условия лечения там практически одинаковые. Правда, в «Ближнем» недавно отремонтировали дом культуры, а в «Дальнем» уложили тротуарную плитку вместо разбитого асфальта. Вот и все различия. Об этом рассказывали сами пациентки, когда Вероника сухо интересовалась сравнительными преимуществами двух курортов.