Судьбы водят хоровод

Все вернулось на круги своя, как будто ничего и не было: пустая квартира, бессонница и спасительная колбаса в холодильнике. Впрочем, кое-что изменилось. Теперь Лена не закрывала окно на кухне ни при каких условиях. Ни днем, ни ночью. Ни в дождь, ни в ураганный ветер. Она убрала с подоконника все, что мешало широко распахнуть окно. Зачем-то выстирала шторы, а потом и вовсе поменяла их на новые. И даже когда в открытое окно стали влетать пожелтевшие осенние листья, Лена продолжала чего-то ждать. Точнее, кого-то. Она мерзла, куталась в теплый платок, купила электрический обогреватель, но упрямо держалась за свою надежду. И только когда утром намело небольшой холмик снега, Лена закрыла окно и поставила на подоконник тяжелый цветочный горшок. Как камень на могилу своих надежд.

«Странное дело, – размышляла Лена, – с Романом я прожила несколько лет, а его уход почти не заметила. И вдруг в окно залетел Карлсон, потом улетел, а я, как Малыш, жду чего-то, мечтаю, страдаю. Это же ненормально, даже рассказать кому стыдно».

Непонятно, как долго длилось бы самобичевание со слабым привкусом недобитой надежды, если бы не случай. В тоскливый вечер Лена от нечего делать включила телевизор и начала перебирать каналы. Везде стреляли и орали, загорали на яхтах и играли в казино. Казалось, что население России состоит из ментов и бандитов, красавиц и миллионеров. Пульт щелкал, карусель каналов набирала скорость.

На очередном канале появился полицейский, рапортующий о победах в борьбе с преступностью. Нельзя сказать, что эта тема сильно интересовала Лену. Она хотела переключить канал, но тут провидение подсуетилось, и в пульте сели батарейки. Лена нажимала на кнопки, но не могла избавиться от скучного полицейского. И тогда он, пользуясь служебным положением, нанес ей сокрушительный душевный удар.

На экране появилась фотография ее Карлсона, и полицейский радостно сообщил о задержании необычного преступника, который проникал в пустые квартиры через окно и выносил, как было сказано в репортаже, «продовольственные наборы, преимущественно в ненарушенной заводской упаковке». Преступник был взят с поличным в виде головки адыгейского сыра. Всех граждан, пострадавших от злоумышленника, просят обратиться в отделение полиции по телефону…

Лена, плохо соображая, записала телефон. Информация тяжело пробивалась в ее сознание. Потом она села и попыталась разложить все по полочкам. Итак, что она имеет? Карлсон залетал не только в ее окно. Можно сказать, он проделывал это регулярно. Это минус. Минус Сергею. Такое легкомысленное непостоянство его не красит. Что еще? Он попадал в пустые квартиры и мог вынести все подчистую. Вместо этого он забирал продукты – как там? – в ненарушенной заводской упаковке. Скажем, колбасу или банку шпрот. Кстати, а консервы хранят в холодильнике? Ладно, допустим, хранят. Брал консервы и улетал. Грабил скромно, по минимуму. Это плюс.

Как учит математика, плюс на минус дает минус. Но жизнь презирает математику: одного плюса порой достаточно, чтобы перечеркнуть кучу минусов. Лена решила, что Сергей поступал нехорошо, но отчасти благородно. В душе неубиваемым огнем горела надежда, что та ночь не была рядовой в его криминальной истории. С ней он пил чай с бутербродами, болтал, шутил, а остальных просто обносил, игнорируя личный контакт. Лена, как и любая женщина, простила все и сразу, как только увидела с его стороны намек на собственную исключительность.

Ранним утром в отделении полиции раздался звонок.

– Здравствуйте, простите за беспокойство, но я по поводу мужчины.

– Приятно слышать. – Майор, взявший трубку, был в хорошем настроении. – Какой мужчина вас беспокоит?

– С чего вы взяли, что он меня беспокоит? Вот еще! Жила без него прекрасно и дальше проживу. Просто если нужны свидетельские показания, то я готова их дать.

– Прекрасная мысль! У нас три нераскрытых убийства и два вооруженных ограбления. Вы бы не могли сразу по всем делам дать свидетельские показания?

– Очень смешно, – укоризненно сказала Лена. – Я по поводу кражи из открытых окон. То есть, простите, из холодильников.

– Ах, это, – разочарованно протянул майор. – Там уже достаточно показаний. Куча баб, простите, женщин заявила о пропаже продуктов. Правда, в большинстве случаев в ходе оперативной проверки удалось установить, что продукты пропали в желудке мужей. Так вы уверены, что вас ограбили? Не муж съел?

– У меня нет мужа.

– Сочувствую, но ничем помочь не могу, женат. Так значит, вас ограбили посредством проникновения в окно?

– Вы не поняли! Я как раз и позвонила, чтобы сказать, что меня не грабили.

– Повторите, что-то я не догоняю извилистый ход ваших мыслей.

– Я хочу сделать заявление, что меня никто не грабил.

– И опять я не понял. Вы говорили о свидетельских показаниях…

Лена сосредоточилась и сказала, пытаясь быть максимально точной:

– Да, я свидетель по делу об оконных кражах с участием продуктов. И прошу, чтобы вы составили протокол, что меня никто не грабил. Я совершенно не пострадала, даже наоборот.

– А наоборот это как?