В голубом мерцающем тумане Прошептали женские уста: - Принято гадать у нас в Иране На стихах Хафиза неспроста. И тебе дана въездная виза, Чтоб воочыо убедился ты, Каково могущество Хафиза В слове незакатной высоты. Замерев, гадавшие внимали Черной вязи белого листа, Потому что правду мне сказали В этот вечер женские уста. Где стоит между ветвей зеленых На мечеть похожий кипарис, Тайной властью тысячи влюбленных Сделал приближенными Хафиз. Как велит обычай, в знак привета Прикоснувшись к сердцу и ко лбу, Я, склонясь над книгою поэта, Стал загадывать судьбу. - Отвечай, спросил я у газели Голосом беззвучным, как во сне, В этот час тоскует обо мне ли Дорогая в отчей стороне? О себе гадал, и о любимой, И о том, что связывает нас. И давал ответ Хафиз правдивый На любой вопрос мой всякий раз. И тогда спросил я в изумленье: - Как, Хафиз, все знаешь ты про нас, Если от Шираза в отдаленье Славится не розами Кавказ? Лунный свет лила ночная чаша, И сказал задумчиво Хафиз: - Знай, любовь существовала ваша С той поры, как звезды смотрят вниз. "В горах ручьев и речек изобилье...". Перевод Н. Гребнева В горах ручьев и речек изобилье, В ручьях и речках чистая вода. Из ручейков и речек воду пили Отары туч и облаков стада. Я ждал тебя, прислушивался, ты ЛИ Идешь к ручьям, где чистая вода. Но ты не шла к ручьям. К ручьям сдешили Отары туч и облаков стада. "С туч свинцовых белой стаей...". Перевод Н. Гребнева С туч свинцовых белой стаей Снег летит апрельским днем, Но, увидев землю, тает, Прилетает к ней дождем. Я к тебе крутой тропою Шел - сердитый человек, И растаял пред тобою, Как в апреле тает снег. Я тебя не забуду. Перевод Р. Рождественского По планете немало постранствовал я, Уходил в никуда, приходил ниоткуда... Ты - мой посох в судьбе, ты - дорога моя. Я тебя никогда и нигде не забуду. Все, кого я встречал, оставались в душе. Кто - на несколько лет, кто - всего на минуту... Ты была в моем сердце с рожденья уже. Я тебя никогда и нигде не забуду. Много раз улыбались красавицы мне, Были эти улыбки похожи на чудо... Но в глазах твоих я утонул по весне. Я тебя никогда и нигде не забуду. Спел я множество песен в кругу земляков, Слышал песни, подобные древнему гуду... Только ты - будто лучшая песня веков. Я тебя никогда и нигде не забуду. Брови. Перевод Р. Рождественского