Судный год

– Я тебя сейчас изобью! – Маленький твердый кулачок упирается мне в грудь. – Маниак сексуальный! – двоегласие иа она медленно, со вкусом погладила губами. Оглянулась на рябое зеркало, которое, как видно, не дает ей покоя. – А казался таким деликатным, таким в себе неуверенным! В первый раз, когда шли ко мне, даже подумала, что ты побаиваешься и у нас ничего не получится…

– Раньше я женщин никогда не боялся. Всегда можно было прекратить.

– А теперь?

– А теперь я пытаюсь вспомнить, сколько раз мы были вместе.

– Что ж ты такой тупой? Ведь не все можно сосчитать. Для счета разделить надо на части. А у нас непрерывное… даже когда не видим друг друга… Вот ты, вот я, и дальше чем до двух вообще считать не нужно… Не вставай… – Целует Ответчика, потом ласково проводит пальцем ему по щеке. Странно чувствовать кожей ткань ее блузки. Волна мандариновых запахов с головой накрывает меня. – Лежи и думай о нас… Я позвоню вечером, Риччи. – Словно ладонью со всего размаха врезала по щеке! – Упс! Извини, дорогой! Я оговорилась. – Совсем по-девчоночьи закрывает ладонью рот. – Не обращай внимания. Прости меня. – Наверное, уже думает, что сказать своему Риччи!

В будильнике на тумбочке рядом с кроватью тикает тишина. Я пробую осторожно пощекотать взглядом удаляющийся затылок. Но она не оборачивается, хотя, разумеется, знает, что сейчас смотрю на нее. Жалобно скрипнули петли, дверь захлопнулась, и ее не стало. Вынырнула стремительно на пару часов и тут же вернулась в иную свою жизнь. Ту, о которой я ничего не знаю.

И комната моя пуста. Пуста, как никогда раньше.

Сны, увиденные в ту ночь, были похожи на короткие цветные фильмы. Странным образом их лирический герой хоть и выглядел как я, но сильно от меня отличался. Скорее, напоминал брата… и это злило… Мы путешествовали с Лиз на машине по Лазурному Берегу и непрерывно ссорились. Каждый пытался подчинить другого. Примирение – но очень бурное примирение! – происходило только в постели… Так что проснулся к утру совершенно измученный и опустошенный.

14. Тень мужа Ричарда

(Бостон, 20 октября 1991 года)

Через час после того, как она ушла.

– Ответчик, мы должны быть осторожнее! – Я против воли чувствую огромное облегчение. И не могу что-либо с собой поделать. И злиюсь, изливаюсь злостью, на себя за это… Самому себе я тоже привираю? Чтобы не рисковать, не принимать решения? – Ты ведь не от мира сего. Живешь в своем виртуальном пространстве, среди ноликов и единичек. Про американское судопроизводство никакого представления не имеешь. Но я-то – дура! Старая дура, потерявшая голову от любви!

– Успокойся, за те несколько минут, что расстались, ничего не произошло! И я уже не могу слышать про твой возраст! Запомни раз навсегда, он для меня совсем неважен.

– Да, но важен для меня…

Странно, что она так настойчиво об этом говорит. Лишь для того, чтобы я ее разубеждал?

– Ну и разбирайся с ним сама!.. Давай завтра снова встретимся, а? Предлагаю на том же месте и в то же время… Мне в прошлый раз понравилось… понимаю, тебе сейчас трудно. Надо что-то решать…

– Надо? Да, конечно…

– Так ты уже не хочешь, чтобы произнес одно слово?

– Нет, что ты! Я хочу! Я очень этого хочу! Просто если Ричард узнает, обязательно устроит так, что ему передадут твое дело. Тогда оно будет длиться годы! И все эти годы тебе придется платить адвокату. Он обескровит тебя полностью! – В светлом голосе ее такая тревога, что у меня невольно становится тепло на душе. – Будет раскапывать твое прошлое. Находить все новые и новые обвинения. Заставит твою несчастную Истицу написать новую жалобу. А потом еще одну. Я знаю, это вполне в его духе. Сделает так, что вся твоя компания будет только о тебе и говорить, и ты не сможешь там работать. Свяжется с ее родственниками…

– Ч-черт! Мне в голову не приходило!

– Он ужасно мстительный. Ненавидеть умеет гораздо сильнее, чем любить. Это семейное. Отец у Ричарда был прокурором нашего штата… Может нанять частного детектива!

– Как видно, вся семья у тебя числится по судейскому ведомству. Но не бойся. Я научу, как уходить от слежки. В России это называлось «сбрасывать хвост»… У меня еще оттуда опыт… Довольно быстро замечаешь, когда за тобой ходят, если от этого многое зависит. И жизнь твоя станет еще интереснее и немного опаснее…

– Дослушай меня, хорошо?

– Нет. Не хочу тебя дослушивать.

– Я ни за что не стану подвергать тебя такому риску! – На мои довольно предсказуемые шутки она не обращает никакого внимания. – Должна тебя оберегать! Ты ведь как ребенок. Ничего в таких делах не смыслишь.

Похоже, у Лиз, помимо всего прочего, начинает развиваться еще и материнский инстинкт. Как бы не вытеснил все остальное!