Суета вокруг барана

-- Хорошо, - повел профессор плечами. - Хорошо! - Любил он почувствовать силу в мышцах и с удовольствием каждый раз убеждался, что силенка еще есть. Конечно, не то, что тридцать лет тому назад, но он и сейчас с лопатой в руках мог потягаться с молодежью.

Вот теперь можно было по-хозяйски выяснить, кто это так не вовремя явился на раскопки. С полотенцем через плечо и мыльницей в руке профессор пошел за палатки, откуда слышались голоса.

-- Это к нам из Лолы, Урюбджур, к которому вы ездили насчет нашего барана, - доложил Лисенко. - Приехал посмотреть как да что... Начальник нашей экспедиции Василий Иванович, - представил он гостю профессора.

Лисенко строго придерживался недавно принятого по его же инициативе решения о том, что в присутствии барана не следует говорить о его будущем, чтобы не травмировать психику животного, поэтому и выразился очень дипломатично: "насчет барана". И пусть Геродот понимает, как хочет.

-- Чудесно, что вы приехали, просто чудесно, - одобрил профессор и сразу перешел к делу. - Когда займемся? Хорошо бы побыстрей, а то он нас, понимаете ли, несколько отвлекает от дел.

Услышав, кто такой Урюбджур и зачем он приехал, Серафима быстренько развесила свои футболочки, выплеснула воду из таза и юркнула в палатку. Буквально через минуту оттуда выбрались все четыре девицы, причем даже за такое короткое время Серафима успела накрасить губы. Археологини пристроились за спиной у Лисенко и стали прислушиваться к разговору. Решалась судьба барана, и они не могли остаться в стороне. Предложений по рациональному решению проблемы у них не было, но они вполне были готовы принять участие в решении ее на эмоциональном уровне.

-- Можно наверно завтра, или послезавтра... У меня сейчас с собой инструмента нет, - Урюбджур не знал о решении коллектива, не травмировать баранью душу грубыми высказываниями, но, к своим пациентам всегда относился чутко и был привычно аккуратен в профессиональных выражениях. Он бодро подмигнул Геродоту. Тот склонил на бок голову и приязненно поглядел на гостя. Баран по характеру был оптимистом. - Но я бы на вашем месте делать этого сейчас не стал...

Замечание Урюбджура вызвало замешательство в рядах мужской части экспедиции. Потому что если не резать барана, то зачем он тогда нужен и вообще, что с ним тогда делать? И на чей счет отнести все те, мягко говоря, неудобства, которые он уже успел причинить и причинит в дальнейшем?

А в рядах женской части экспедиции это предложение вызвало здоровое любопытство и даже определенное одобрение. Но каждому, какого мнения он бы ни придерживался, было понятно, что решение этой проблемы не может быть простым, поэтому все какое-то время молчали, обдумывая слова Урюбджура. Конечно же, Петя вырвался первым.

-- Хорошая мысль, - сказал он с достаточной долей сарказма. - Но мы приехали сюда не для того, чтобы обзаводиться стадом баранов и пасти их здесь. Баранов мы вполне могли бы пасти и дома, в Саратове (интересно, где он мог бы в Саратове пасти баранов?). У нас экспедиция Академии Наук и мы приехали сюда заниматься научной работой.

Урюбджур уважал Академию Наук, считал интересной и важной работу, которой занимались Петя, профессор и все остальные. Но у него был свой взгляд на возникшую проблему. При всем уважении к экспедиции и науке он, как потомок скотоводов и практичный житель бескрайних степей, на первое место ставил баранов.

-- Между поголовьем баранов и плодотворной работой Академии Наук существует прямая зависимость, - сообщил он. - Если не будет баранов, то нечем будет кормить академиков, и они вымрут как тупиковая ветвь нomo sapiens, от недостатка животного белка и вообще от недоедания. Для того, чтобы наша славная Академия Наук делала свои великие открытия, ее надо кормить. Базу для такого кормления следует использовать рационально и экономически целесообразно, на всю катушку.

Геродот бебекнул и помотал хвостиком, - он не совсем понял, о чем так умно говорил Урюбджур, но уловил, что благополучие академиков и намечающиеся великие открытия в отечественной науке зависят от баранов. Эта мысль ему очень понравилась.

-- А ты, нахальная морда, молчи, тебя не спрашивают, - осадил его Петя.

Геродот покладисто молчал, но на "морду" явно обиделся.

Профессор медленно осмысливал слова Урюбджура. Такого он не ожидал. Никак он не мог ожидать подобных рассуждений от человека, который жил в степи, резал баранов для санатория и прискакал сюда как самый настоящий средневековый кочевник верхом на вороной кобыле. А теперь говорит: " homo sapiens ".

-- Да, да, - вынужден он был в конечном итоге согласиться, - вы, конечно, правы. Без баранов никак нельзя. Но к Петру Васильевичу тоже следует прислушаться, - это был первый и единственный случай, когда профессор сказал, что к мнению Пети надо прислушаться и сказал он это явно от общей растерянности. - У нас, знаете ли, были несколько иные планы по поводу этого животного. А почему, собственно говоря, мы не должны его это самое?.. - профессор запнулся, подыскивая подходящие слова. - Э-э-э, не должны передать его в ваши руки?..