Суфражизм в истории и культуре Великобритании

Впоследствии Беатрис Вебб, ранее подписавшая антисуфражистское обращение, в открытом письме к М. Фоссет следующим образом объяснила свой поступок: «Мои возражения по большей части основывались на неверии в ценность каких бы то ни было абстрактных прав: права голоса, права собственности или даже прав на жизнь, свободу и счастье. Я предпочитаю рассматривать жизнь как ряд обязанностей индивидуума перед обществом и общества перед индивидуумом. Сложно было увидеть основания для того, чтобы женщины взяли на себя обязанность вмешиваться в дела правительства… Соответственно, я думала, что женщины могут предоставить всю грубость и беспорядочность партийной политики мужчинам, для того чтобы сосредоточить всю энергию на своих непосредственных обязанностях перед обществом: воспитании детей, развитии образования и передаче духовных ценностей из поколения в поколение» [75]. Сомнения Б. Вебб в целесообразности борьбы женщин за политические права были достаточно типичными для викторианского общества и являлись отражением широко распространенного мифа о нравственном превосходстве женщины над мужчиной, обязывающем англичанок держаться в стороне от грубости и вульгарности большой политики[21].

Вполне естественно, что это обращение не осталось незамеченным и вызвало острую критику, причем не только со стороны суфражисток. Так, дама – президент Лиги подснежника, женского подразделения консервативной партии, опубликовала в Women’s Suffrage Journal письмо, в котором выражала свое несогласие с антисуфражистским обращением: «Когда я стала членом Лиги подснежника, я была полна надежды, которую разделяли многие, что, если мы будем серьезно работать, нашей наградой станет право голоса» [76]. Что же касается самих суфражисток, в июле 1889 г. в The Nineteenth Century М. Фоссет опубликовала ответ, в котором отмечала, что обращение подписано в основном теми, кому «волею судьбы было уготовано привилегированное место в жизни» [77], и поэтому им непонятны требования женщин, самостоятельно зарабатывающих на жизнь и подвергающихся дискриминации. М. Фоссет указывала и на противоречия между заявлениями в обращении и деятельностью женщин, его подписавших. Многие из них являлись руководительницами различных женских политических организаций, занимавшихся канвассированием[22] в пользу тех или иных кандидатов в парламент. Но «если женщина может советовать избирателям, убеждать их, как голосовать, и побуждать к этому, она вполне может голосовать сама» [78].

Однако в целом антисуфражистское письмо сильно повлияло на общественное мнение и сформировало убеждение, будто женщины сами не желают избирательных прав. Немалое значение имело и то, что королева Виктория, пример которой суфражистки и их сторонники часто использовали, говоря о том, что женщины способных управлять государством, была убежденной противницей расширения прав женщин, называя вопрос о равноправии «безумным, бесстыдным капризом со всеми вытекающими ужасными пороками, к которым склонен слабый пол, когда забывает о женственности и приличиях» [79].

К тому факту, что в обществе существовала оппозиция суфражизму, достаточно часто обращались издатели, отказываясь от публикации суфражистских материалов: «Дорогая мисс Шарп, я очень сожалею по поводу ваших суфражистских заметок. Если мы их опубликуем, у нас будут проблемы с другой частью нашей читательской аудитории, которая остается на стороне женщин, выступающих против суфражизма» (письмо редактора Daily Chronicle Р. Дональда суфражистке Эвелин Шарп от 27 ноября 1907 г.) [80].

Однако к началу XX в. во многом благодаря деятельности суфражисток перемены в положении английских женщин были значительными: они получили право голоса в школьных советах и местных органах самоуправления, возможность участвовать в работе ряда государственных социальных служб, доступ к высшему образованию, были приняты законы, улучшающие права замужних женщин и т. д. Все это существенно повлияло на образ жизни многих англичанок, особенно молодых. Женщины отказывались поддерживать имидж слабого, беззащитного существа. Они ездили на велосипедах, играли в хоккей, футбол, гольф. К концу века увеличилось количество курильщиц (сигарета рассматривалась как символ эмансипации), и женское курение стало привычным, хотя и неодобряемым явлением.