Sugar Water (ЛП)

Затянутая в чёрное женщина стреляла на экране в дюжину мужчин, выполняя при этом акробатические трюки. Драко нашёл это интересным.

— Малфой, ты всё равно разглядишь историю. Их действия, выражения лиц, тон голоса. Тебе не надо знать, что они говорят, чтобы почувствовать или понять. Просто будь открыт для нового и смотри.

Так он и поступил. И это было не настолько хорошо, как, наверное, надеялась Гермиона, стараясь его убедить, но и не настолько плохо. Разум не был забит миллионом других мыслей, которые могли бы его занимать, и Малфой обнаружил, что оказался вовлечён в жизни персонажей даже больше, чем ожидал.

— Мне стоило выбрать боевик. Обычно мужчинам не нравятся любовные истории, — поделилась Грейнджер на обратном пути, нарушив тишину, установившуюся после того, как Драко сообщил, что просмотр был лучше, чем он думал.

Малфой засунул руки в карманы и пожал плечами.

— Я не увидел в этом историю любви. Это скорее… подавление.

— Подавление? В смысле, что любовь подавляет? — она улыбалась, откровенно веселясь.

— Нет. Может быть, не подавление… Это не столько об их любви, сколько об их выборе. Об их образе жизни, который привёл их туда, где они были и где в итоге оказались. О мелких событиях, казавшихся незначительными, но обернувшихся причинами, по которым они оба очутились в разных местах. Жизнь вынудила их играть определённые роли, их держал собственный выбор, пусть даже они и вырвались из-под его гнёта.

Они уже покинули центр города, и теперь приходилось идти между фонарями секунды по три в темноте. В один из таких моментов Грейнджер придвинулась к Малфою и теперь при ходьбе задевала его рукой. Они шагнули в круг света, и Драко заметил, что Гермиона смотрит на него.

— Но в итоге они не разошлись в разные стороны. Они остались вместе.

— Нет. В финале они встретились после многих лет, но, Грейнджер, ты же смотрела кино. Ты видела, как сильно они оба изменились и стали совсем другими людьми. Раньше они любили друг друга, но спустя столько времени они любят свою память. Идею встретиться снова и почувствовать то, что однажды испытывали. Но они слишком разные. Они уже совсем не те, кем были раньше, и это всё меняет.

Гермиона долгое время хранила молчание; они мерили шагами асфальт по направлению к спальному району. Бродить ночами по этой местности никогда не было безопасно, и Грейнджер держалась поблизости к Драко. Он видел, как её рука обхватила палочку, просто на всякий случай. Малфой задумался: при такой защите не слишком уж по-девчачьи прижиматься к нему так тесно? Возможно, она ведёт себя по-грейнджеровски и присматривает за ним. При этой мысли Драко, нахмурившись, сделал шаг в сторону, но Грейнджер лишь сместилась следом.

— Но ведь была надежда.

— Что? — он отвлёкся на то, что она снова оказалась слишком близко и, чуть касаясь, тенью повторяла его движения.

— В конце. Они были разными людьми, но осталась надежда, что они вновь смогут полюбить друг друга. Раз уж они преодолели столько, чтобы быть вместе, нет никаких причин для того, чтобы не постараться ради этого.

— Иногда никакие старания не играют роли. Это просто не для тебя.

Её пальцы оказались горячими и немного липкими — она обхватила его левое предплечье и потянула, вынуждая Драко остановиться. Она смотрела на него в свете, бившем из подъезда, и так пристально вглядывалась в его глаза, будто изучала там гораздо большее, чем по его разумению в них имелось.

— Но всё равно надежда остаётся.

Драко решил, что Гермиона слишком серьёзна. И возможно, это означало, что она имела в виду не только кино. Но он не мог уловить, что же именно. Что ещё крылось там, внутри, пряталось за смыслом её слов. Он не мог сложить картинку и понять, почему она его остановила, чтобы сообщить об этом. Или, может, она искала подтверждение своей мысли. Ей нужно было знать, что сохранилась надежда на то, чего он даже не понимал.

Он облизал губы, сглотнул, чувствуя сухость и усталость.

— Да, да, надежда есть.

Конечно. Конечно была, при условии, что Гермиона перестанет вот так смотреть на него или сбивать с толку посреди ночи на тёмных улицах.

Грейнджер не сводила с него глаз, словно запоминала цвет его радужки и сохраняла эту информацию в памяти. Она кивнула — дважды дёрнула головой — и двинулась дальше. Она не убрала ладонь с его руки до тех пор, пока он не пошёл за ней. Затем ослабила хватку, пальцы обожгли кожу его предплечья и запястья и пропали.

Временами Грейнджер бывала странной. Отмачивала нечто ей действительно несвойственное, и Драко не знал, было ли это связано со стрессом, войной или являлось просто маленькими причудами, которых он не замечал раньше. Но те случаи, когда она так вела себя, всегда выбивали его из колеи. Однажды он сказал ей, будто думал, что она сумасшедшая — на полном серьёзе! — и она ответила, что иногда ей приходит в голову та же мысль. «Но такими порой становятся все,» — сказала она, и, поразмыслив, он был вынужден согласиться.