Сухопутная улитка

Генка был просто лапочка. Под два метра, чёрный от загара, выгоревшие волосы – как и у Сони… Везде эта Соня на ум приходит! Другой мальчик, коренастый, весь мохнатый, и руки мохнатые, и икры, тоже смазливый, подкатил к Анжеле. В общем, все ребята из старшаков подошли к девчонкам. Гена разговаривал только с Мариной. Марина краем глаза видела, что и к Соне подошёл какой-то парень, стал гладить кошаков. И тут же рядом с Соней очутилась Варя (будто она и не лупила Соню ногой по зубам час назад), и стала болтать с этим парнем. Больше Марина ничего не видела, она болтала с Генкой. Она старалась блеснуть остроумием. Вдруг как-то резко запахло гарью, и Елена Валерьевна повела всех в гостиницу. Анжела вошла в гостиницу с запредельно страдальческим лицом. Марина услышала, как Елена Валерьевна сказала Анжеле:

− Терпи. Надо перетерпеть. Главное – ни в коем случае за мужиком не бегать.

Гарью несло так, как, казалось, никогда ещё не несло.

Соня заснула. А Варя с Мариной сели пить чай с сушками-челночком. Марина съела целых три сушки – очень вкусные. Варя грызла и грызла сухари, как бобёр бревно, хрустела и хрустела, как хомяк. Они смеялись, вспоминая пацанов. Спать не хотелось. В час ночи они решили разбудить Соню. Они ущипнули её в два щипка за плечо и гаркнули (но тихо!) и зашипели:

− Твоя мама дура. Она похожа на мужика.

Соня села на кровати. Но они толкнули её, накинули на неё подушку и стали душить. Соня не орала, но она как-то упёрлась и сбросила с себя Марину. А Варя сама руки убрала. Соня встала, вышла.

− Обосрали. Обтекать пошла, − сказала Варя.

Марине стало неприятно от этой фекальной тематики.

Соня вернулась с Еленой Валерьевной. Так наступило 14 августа.

Глава двенадцатая. Ад всё ближе

Плохое всегда компенсируется хорошим, − так говорила бабушка. На вопрос Марины: чем же хорошим компенсируется её селезёнка, бабушка отвечала: «Ты красавица. Это из-за селезёнкиной диеты. А то была бы как мама». Мама и бабушка – ширококостные, а Марина похожа на папу, и диета тут не при чём. Селезёнка ничем хорошим, кроме плохого, не компенсировалась. Закон компенсации не работает с глобальных позиций. Если же дело касается мелочи, ерунды в космическом масштабе, закон работает почти всегда.

Ночью на них с Варей настучала Соня. Пришлось в наказание бежать пять кругов вокруг карьера и делать сто приседаний. Гена бежал с ними рядом. На виду у всех. Марина была счастлива. Ждал он их и после зарядки. Счастье! Она идёт до гостиницы, через сосновый бор, через смог, с самым красивым мальчиком российского гандбола. Ноги отнимаются после ста приседаний, болят от усталости, в ногах поселились молнии и электрические заряды. Марина опирается о Гену. Он сам предложил ей руку. Варя плетётся рядом и глупо хихикает.

Они вошли в номер. Соня вздрогнула: она сидела на кровати с полотенцем на голове.

− Ты в чадре! Не могу! – сказала Варя.

− Не в чадре, а в чалме, − поправила Марина. – Соня! Ты на нас не обижайся. – Марина была в прекрасном настроении. Она чувствовала потребность в широком щедром жесте. Марина по дороге до номера решила больше не ссориться с Соней, мало ли что. Марина боялась последствий, била-то ногами накануне она её жестоко. Марине было сейчас не в лом извиняться.

− Ты не обижайся, − Марина поймала на себе удивлённый какой-то дикий взгляд Вари.

Соня молчала.

− Смог, Соня. Я расстроилась, а ты просто под руку попалась.

Соня молчала.

Марине стало не по себе, она прикрикнула на Варю:

− Чё встала? Иди в душ. Пасёт, как от псины.

Это правда: Варя сильно потела. Тем более, такая дымка с утра, тридцатиградусный парник.

На гандбольном поле вроде бы дышалось полегче – всё-таки сосны.

Теперь с ней Гена, – радовалась Марина. И все девчонки с ней хорошо: Настя, Даша, Поля. Только Варя дуется, завидует из-за Гены. Соня вообще играть отказалась. Елена Валерьевна её еле заставила, ещё стала ругать, что Соня в костюме. Но Соня костюм почему-то снять отказалась наотрез… Но ничего: Марина с Соней и Варей будет помягче. Она это умеет – наладить отношения или подлизаться, как считает бабушка. Бабушка ей так и заявляет: «Ты мастер по подлизываниям».

− Девчонки! Закончили, − сказала Елена Валерьевна. – Невозможное что-то. Такая дымовая завеса. Может, вечером легче дышать станет.