Сухопутная улитка

Они крадучись, чтобы не разбудить Соню, прошли в коридор, включили ночной тусклый свет. Соня так устала после мероприятия в холле, где Елена Валерьевна хвалила её больше всех и подарила игрушку – пятнистую собачку, что пришла и сразу легла, счастливая, с этой самой маленькой       плюшевой собачкой под боком, и вырубилась… Тут же на кровати, в ногах Сони, лежали её вещи, валялся на полу несобранный чемодан. Настя протянула Марине маркер:

− Ну чё: напишем «Гостиница «Салют» – капут»?

− Отлично! – сказала Варя.

− А я напишу : «Салют – а я не тут» − сказала Марина.

− Тоже класс! – восхитилась Варя.

− Ну так, Варвара, мы ж в гимназиях, это тебе не пирожки с капустой на печке жрать.

Варя насупилась:

− Я тут похудела, я пирожки больше не буду есть.

Марина отметила: Настя – спец по задеванию за самое болезненное, живое. Это по всей видимости был единственный её талант. Что называется нервы попортить – это Настя мастак.

− Давай, Варвара, пиши.

− Не хочу, − пробубнила Варя.

− Ну и не надо, − отозвалась Марина.

Марина скинула все Сонины вещи с полки на пол: футболки, носки, какие-то пакеты со свитерочками.

Настя прыснула:

− На северный полюс, что ли, её собирали?

Написали, всё, что хотели. И про «капут», и про «я не тут». Вернулись в комнату, пошушукались:

− Варвара! Мазать тебе.

− Ага. Как раз паста нагрелась.

Соня безмятежно спасала. Вообще не проснулась, когда Варя мазала её.

− Зачем собачку-то мажешь? – шептала Настя. – Мажь простынь, тогда всё угваздается…

Марина вскоре заснула. Разбудил её с утра голос:

− Вставай! Зарядка!

Это Варя была. Она подмигивала Марине, дёргала плечами. Соня была в ванной. Она умывалась и всхлипывала.

− Ты чего? – зашла Марина.

Соня не ответила. Она вытерлась полотенцем.

Варя захихикала: Соня выпустила полотенце из рук – полотенце всё было в пасте. Соня разрыдалась.

− Все! На зарядку! – в номер постучала Афонина.

На улице не было только Елены Валерьевны. Марина испугалась: Соня, наверное, жалуется? Но вот вышла Елена Валерьевна:

− Все на месте?

− Вроде все.

− Мелкой нет, − сказала Влада.

− Ты бы уж молчала, − одёрнула Елена Валерьевна Владу. – Если папа твой претензии опять предъявлять начнёт, я так и скажу ему, что не могу гостиницу на ключ запереть. Если он так свою дочь воспитал…

Вышла Соня. В свитере. Это, наверное, была единственная вещь, которую они не намазали.

− Вот. Один человек нормально оделся. Холодно же, девочки. Скоро осень. Соня! Штаны отряхни! В белом в чём-то они у тебя!

«По всей видимости, − подумала Марина. – У Елены Валерьевны короткая память. Или правда, она смотрит только вперёд, не оборачивается назад, не вспоминает». Все, кроме Елены Валерьевны смотрели на Соню, на её заплаканное лицо.

Обычная зарядка. Только мальчиков – гимнастов не было ни на карьере, ни в столовой. Они уезжали рано, сразу после завтрака. Без них фойе было совсем пустое, огромное, эхо одиноко гуляло по нему.

За Соней после завтрака приехала мама. Соня, счастливая, пихала как попало вещи, которые так и лежали на полу вымазанные пастой. Соня проверила тумбочку, шкаф, прочитала надписи на своей полке:

− Вали уже! Достала! – сказала Марина. – И не забудь бельё с кровати снять. Я в твоём грязном белье копаться не собираюсь…

Двумя пальцами Соня начала снимать измазанный пастой пододеяльник, вывернула пододеяльник наизнанку.

«Умная, − подумала Марина, − чтобы паста внутри».

То же Соня проделала с подушкой и наволочкой: подушку отбросила, наволочку вывернула. По полу заскакала вся в зубной пасте плюшевая собачка. Соня подняла её, достала из кармана пакет с ручками, сказала:

− Мама дала! – и торжествующе с вызовом посмотрела на Марину.

− Проваливай же скорее! – Марина жутко боялась – Соня уже нажаловалась маме, раз мама пакет дала. Марина хорохорилась, храбрилась − как перед «смертью».

− Чё пялишься? Простынь снимай.

Соня сняла и простынь, запихнула её в пододеяльник.

− Пока! У меня у дедушки сегодня день рождения. – Соня нажала кнопку, вытянула из чемодана ручку, покатила его к выходу.

− Чтоб ему пусто было! Эй! А одеяло и подушку обратно положить?

− Сама положишь, − сказала вдруг Соня и бросила Марине: − Дура тупая. Лапша!

Варя и Настя (Настя с до этого сидели по кроватям молча, а тут загоготали.

Марина хотела избить, ударить Соню за эти слова, потом она увидела как хищно, выжидающе, в надежде на конфликт, на драку, пялится Настя. Да и Варя тоже хищно раздувает ноздри. Нет! Марина не будет их развлекать. Марина выбежала в коридор, закричала Соне в спину:

− Какое счастье без тебя хоть полдня побыть. Проваливай. Скатертью дорога, желаю деду всего самого плохого!– Марину почему-то потянуло на книжность.

Варя и Настя подбежали к окну. Варя споткнулась о Сонино постельное бельё:

− Блин! – Закричала Варя. − В пасту вляпалась. О! Смотри, Марин: она с мамой о чём-то болтает. О! − Варя отшатнулась от окна: – Мама наверх смотрит, кулаком грозит.

− Да пошла она, − сказала Марина. – Давай, Варюха, тоже, что ли, бельё.

И они с Варей стали снимать с кроватей простыни и пододеяльники, от которых, как казалось, Марине несло гарью…