Суккубы

Мелани всё понимала. Она ничуть не была шокирована, когда обе девушки сняли свои бледные сарафаны. Они встали рядом и, не колеблясь, стали трогать себя. Мелани смотрела на них так же бесстрастно. Их кожа выглядела чисто-белой, как летнее облако. У обеих были тёмно-коричневые соски, как у Мелани. Крошечная грудь Рены просто торчала вверх. Грудь Вендлин выглядела намного больше и упругой.

— Мне приятнее, когда это делает кто-то другой, — сказала Рена, затем обе девушки поменялись руками, касаясь друг друга.

— Да, стало намного лучше, — согласилась Вендлин. — Мы должны чаще делать это друг с другом.

Мелани продолжала смотреть. Ей самой было жарко.

Длинные худые ноги Рены начали напрягаться, её пятки увязли в грязи, в то время как Вендлин сидела, расставив свои ноги. Лунный свет омывал лицо Рены. Она смотрела вверх с полузакрытыми глазами, извиваясь. Она начала стонать, и вскоре стоны стали такими громкими, что Мелани боялась, что звук может донестись из леса на улицы.

Когда они закончили, они снова легли в объятия друг друга. Их ухмылки сменились мягкими, сытыми улыбками.

Теперь Мелани заметила, что её собственная рука добралась до её промежности. Трение об обтягивающие джинсы. Во рту пересохло, сердце колотилось. Она не сопротивлялась импульсу; она встала и сняла одежду.

Лунный свет был розовым в её глазах. Она чувствовала, что запыхалась, отчаянно нуждаясь в чём-то. Теперь Вендлин и Рена сидели по обе стороны от неё. Рена схватила руку Мелани и положила её себе между ног. Вендлин целовала её соски. Они тихо хихикали, гладили её, водили своими мягкими белыми руками по всему её телу. Между взглядами Мелани заметила, что они носят какие-то кулоны, не цепочки, а тонкие белые шнурки, на каждом конце которых есть что-то похожее на камешек. Кулон Рены лежал плашмя на её маленькой груди. Кулон Вендлин покачнулся, когда она наклонилась дальше и начала сосать большие тёмные соски Мелани. Всё это время дыхание Мелани сбивалось, пока её пальцы массировали влажную пуговицу её промежности.

— Лучше, когда это делает кто-то другой, — сказала Рена.

— Ага, — сказала Вендлин.

Рука Рены оттолкнула руку Мелани. Стало лучше, стало намного лучше. Мелани уже несколько раз мастурбировала, но никогда не чувствовала себя так. Пальцы Рены начали тереться сильнее и быстрее. Вендлин массировала её груди и скользила языком в рот. Это не заняло много времени; пальцы Рены, казалось, точно знали, как лучше всего прикасаться к ней. Мелани ахнула в губы Вендлин и довольно резко кончила пульсирующим порывом из чресл.

Она откинулась назад.

— Ты особенная, — прошептала Вендлин, её кулон покачивался.

Теперь Мелани могла видеть только странный розовый свет луны.

— Мелани? Ты в порядке?

Сон закончился.

— Мелани? — звучал голос её матери.

Неужели она действительно ходила во сне? Когда она очнулась, она стояла у окна и смотрела наружу. Сон исчез, но розовая фосфоресценция осталась. Она проснулась. В своей комнате. Глядя на луну.

— Мама, луна розовая, — хрипло сказала она.

— Я знаю, милая, — говорила мать, подталкивая её к кровати. — Это особое равноденствие или что-то в этом роде. Ничего такого.

Мелани села на кровать.

— Боже, я чувствую…

— Ты промокла! — воскликнула её мать.

Она на самом деле промокла. Пот пропитал её ночную рубашку до нитки.

— Ты уверена, что с тобой всё в порядке? Ты не больна?

— Всё хорошо. Это был просто кошмар.

Энн села рядом с ней, убрала со лба влажные волосы.

— Поздравляю со вступлением в клуб. Мне тоже, как обычно, приснился кошмар, — сказала она. — Почему бы тебе не рассказать мне о своём? Иногда, когда ты рассказываешь кому-то свой кошмар, он уже не выглядит таким страшным.

«О, Боже! — Мелани задумалась. — Конечно, мама, мне приснилось, что я целовалась с двумя девушками, и они трогали меня во всех местах. И мне это понравилось».

— Это было глупо, — отмахнулась она.

— Ты выглядишь бледной. Хочешь, я принесу тебе что-нибудь?

— Нет, спасибо. Я в порядке, мама, правда.

— Хорошо, — Энн поцеловала её в щёку. — Поспи.

— Спокойной ночи, мама.

— Спокойной ночи.

Её мать ушла.

Мелани лежала на одеяле, всё ещё озадаченная сном. Розовая луна освещала её.

«Особое равноденствие или что-то в этом роде».

Правильно, это была почти весна. Лунный свет выглядел красиво, но она вздрогнула. Это напомнило ей сон. Этот мерцающий, слабый розовый свет.

«Ты особенная», — сказала Вендлин во сне.

Они ведь тоже так говорили, правда? Что она была особенной? Чем больше она пыталась забыть сон, тем живее она его помнила. Это казалось заманчиво запретным, а не отталкивающим. Она закрыла глаза и увидела это более непристойно. Это были симпатичные девушки с симпатичными лицами. Она снова увидела их груди из сна и эти странные кулоны. Затем она вздохнула.

Какое-то время она лежала неподвижно, пока не поняла, что, должно быть, произошло. Это было то, что они курили, вот и всё. Это затуманило её разум, смешав часть сна с реальностью. Кулоны — серенькие камешки на белых шнурках. Её рука лежала между грудями. Теперь она проснулась — сон закончился.