Сулла бы одобрил

Она посмотрела на меня исподлобья и таким взглядом, словно хотела боднуть.

– По дыханию? По нему только гнилые зубы…

– Не только, – сообщил я загадочно. – Даже о настроении можно узнать, но это выше моей квалификации. Пей, остынет.

Она вздохнула, опустилась на сиденье стула, на меня продолжает поглядывать с опасливым ожиданием.

Чашку тоже взяла с таким видом, словно та может лопнуть, а то и расколоться в ее ладони. Я пил мелкими, но быстрыми глотками, температуру определяю до сотых долей градуса, но приходится делать вид, что одним глотком не смогу, горячо.

– Как быстро меняется мир, – пробормотала она. – Только что вручную молола!.. А теперь вот по одному твоему виду догадывается, что и как делать.

– Кое-что ты делаешь лучше, – заметил я. – Хотя, конечно, техника совершенствуется быстрее человека, тем более женщины. Мир не готов к таким скоростям, пошел вразнос, все ломается, особенно мораль и наше восприятие мира.

Она взглянула поверх чашки.

– Создание движения мерикратистов… это реакция на ломку в обществе?

– Ага, – сказал я, – уже услышала?

Она сдвинула красиво вылепленными плечиками.

– Все общества, что создаются, попадают к нам на карандаш. Обычно это пустячки, вроде общества защиты бабочек, но мерикраторы, как у нас сказали, могут разрастись до чего-то грозного и опасного, время для них подходящее.

Я сделал глоток, ответил задумчиво:

– Надо подкинуть им идею… запретить публикации в прессе предсказаний астрологов, ведьм и прочего мракобесия! Установить высокие штрафы, а при повторном случае закрытие этих газет и блогов…

– А ты, – спросила она, – меритократ?

– Сочувствующий, – ответил я. – Попутчик. Как пролетарская мелочь называла Маяковского. Гм, ты догадостная… Раньше я считал, что красивые и умные женщины только в кино.

Она польщенно улыбнулась.

– Ты настолько юн? Кстати, как вообще твоя личная жизнь?

Я отвел уклончиво:

– Когда понимаешь, что надо выполнить свой долг, приходится забыть о личном.

– Тогда ты юн, – определила она. – Это у них пока надеждою горим, пока сердца для чести живы…

– Ум ленивее тела, – сообщил я ей новость, – шевелюсь только потому, что припекло, и все летит в пропасть… Раньше было просто, нравственные качества нормального человека вполне заменяли законы.

Она фыркнула:

– А много нормальных? Остальным нужны законы!

– Не спорю, – согласился я. – Но я нормальный.

Она прямо посмотрела мне в глаза.

– Поняла, поняла. Но закон всегда закон, а ты всегда нормальный?

– Всегда, – сообщил я.

Она вздохнула.

– Если человек не испытывает желания преступить хоть одну из десяти заповедей, значит, с ним что-то не так. Потому законы не зря!

– Не зря, – согласился я. – Но есть кое-что выше закона. И Сулла это понял.

Она мгновенно насторожилась, хотя не подала виду, так же спокойно и расслабленно сделала последний глоток, опустила очень замедленно чашку на стол и прямо посмотрела мне в глаза.

– Кажется, я понимаю…

– Народ переубедить можно, – сказал я невесело, – но с терапией опоздали, осталась хирургия. Ее результат виднее, это понимает сразу даже самый простой.

Она сказала ровным голосом, не меняя выражение лица:

– Физическое устранение?

Я кивнул.

– Если звезды шоу-бизнеса начнут дохнуть от передозировки, а звезды спорта от инфарктов и прочих инсультей, это же нормально? Народ примет со злорадством, а на общество подействует оздоравливающе. Сейчас школьницы мечтают стать эскортницами, а так, глядишь, передумают, когда увидят, какая у тех жизнь короткая.

Она взглянула с некоторым испугом.

– Убивать и женщин?

– У нас разве не равноправие? Во-вторых, эскортницы не женщины, а те же грязные бляди, только почище и подороже.

Она вздохнула, взглянула с осуждением, мало кто из женщин не мечтает хотя бы часть жизни провести в роли эскортниц в обществе миллионеров на яхтах и роскошных курортах для высшего света.

Я молчал, непонятно как примет такие жесткие реалии, она наконец вздохнула, поднялась из-за стола и начала собирать чашки.

– Переоденусь, – сообщила она усталым голосом. – А то эта блузка службой пахнет.

– Иди, – сказал я, – сам помою. Уже как-то пробовал.

Она невесело улыбнулась.

– Ну да, ты же холостяк, справишься.

Глава 7

Прикрыла за собой дверь ванной, но неплотно, чтобы я мог при желании заглянуть или присоединиться, но я лишь проводил ее взглядом. Похоже, тряхнул здорово, даже не двигала задом, хотя догадывалась, что смотрю вслед.

Человеку, чтобы разорвать свои цепи, дозволены все средства без исключения. А эта гребаная демократия приковала нас к корыту, и мы счастливы, что стыдно и позорно. Да, народ всю свою историю голодал, но сейчас наконец-то сыт, и некоторые уже начали поднимать голову от корыта…

Что правильнее: бить по этим головам или же помочь остальным взглянуть на небо? Критиковать может любой дурак, и почти все из них именно этим и занимаются.

И все же, убрав два-три десятка сволочей, разрушающих общество, я тем самым сберег для планеты кислород и не допустил загрязнения экскрементами этих существ.