Сумеречные королевства

На Школу Ловцов Света опустился вечер. Мы снова сидели друг напротив друга в первой галерее и с пылом обсуждали форму будущей рапиры. Конечно, я не думал, что она когда-нибудь появится на свет, более того, я совершенно не желал обзаводиться магическим оружием. Общение с Сестрами-Защитницами скорее напугало меня. Тем не менее на данном этапе работы наброски и описания, сделанные Урланком, очаровали меня. Оказалось, что наделить холодное железо душой невероятно сложно, каждый ответ неизменно влек за собой новый вопрос. Любая деталь влияла на характер рапиры, и Урланк не пренебрегал ни одной мелочью: будь то объем, материал, форма гарды или эфеса.

Вооружившись угольным карандашом, он принялся рисовать странные, фантазийные, а порой даже чрезвычайно смешные шпаги. Никаких сомнений, он был истинным мастером своего дела! Чуткие артистичные пальцы порхали над пергаментом, а глаза каждый раз неистово вспыхивали, когда учитель понимал, что сумел угадать особую гармонию форм или же воплотить в жизнь мое очередное пожелание. По правде говоря, Урланк в точности следовал моим указаниям: я называл ту или иную черту характера, и его руки оживали. Затем он исправлял намеченную линию клинка или эфеса. Порой наше совместное творчество заходило в тупик. Тогда он перечеркивал рисунок или мял пергаментную бумагу, чтобы взять новый лист и начать все сначала. Эта странная игра так увлекла нас, что мы не заметили, как наступила ночь. Мрак окутал Школу Ловцов Света, и теперь лишь робкое сияние оставшейся свечи озаряло наброски мастера оружия. За эти часы он сумел ухватить индивидуальность будущей рапиры. Сознание идеальное или фантастическое, но оно рождалось согласно моим желаниям, моим порывам и ощущениям.

— На сегодня достаточно, — наконец заявил Урланк, поднимая глаза, покрасневшие от усталости. — Вот рапира, у которой есть все шансы удовлетворить твои запросы.

Рукой, перепачканной в угле, он протянул мне лист с последним рисунком.

Несмотря на схематичность линий, набросок позволял представить, какой будет рапира: вытянутая гарда из дужек, поражающих плавными линиями, изобилие металлических завитков и очень тонкий клинок.

— Так, значит, она будет женщиной, — прошептал я.

— Ты сам должен сказать мне, почему так решил, — важно заметил Урланк, поглаживая усы. — Лично я вижу ее надменной, возможно, немного вздорной, но, прежде всего, верной. Да, верной, но не до гроба. Именно то, что ты хотел…

— Разумеется.

— Большинство моих учеников, описывая характер рапиры, невольно вспоминают человека, которого они любили или уважали в детстве. А ты? О ком думал ты, о матери, о любовнице?

— Я не думал ни о каком конкретном человеке.

— Не верю. Кто-то стоял у тебя перед глазами.

— Возможно, сестра.

Действительно, лишь женщина, похожая на Эвельф, могла стать моей верной спутницей и сообщницей, хотя дело, которому я служил, отрицало любое оружие. И я не мог изобрести причины, которая бы заставила меня взяться за рапиру.

— Неважно. Остановимся на этом. В ближайшие дни мы доведем рисунок до совершенства. И тогда ты будешь должен дать ей имя.

— Имя?

— Конечно! Амертине, чтобы произвести на свет железную душу, пробудить сознание рапиры, надо знать имя «младенца». И умоляю, не спеши, не называй первое попавшееся. Имя имеет особую значимость.

— Я постараюсь сделать осмысленный выбор.

— Отлично! Завтра я зайду за тобой в пансион.

Я нырнул в бархатную темноту ночи, оставив павильон Урланка у себя за спиной.

VI

День второй

Должно быть, рассвет только занимался, когда меня самым неучтивым образом разбудили те пять школяров, что докучали мне накануне. Их вожак бесцеремонно уселся на край кровати. Его лицо оставалось непроницаемым.

— Как спалось?

Я приподнялся на локтях и лениво ответил:

— До последней минуты — прекрасно.

— Я рад.

Парень щелкнул пальцами, и один из его товарищей подал мне одежду.

— Урланк в качестве мастера оружия, — протянул мой собеседник. — Интересный выбор, но не вздумай терять времени даром. На другой стороне улицы не слишком-то ценят искусство войны, и потому ты должен найти учителя, тренирующего разум.

— Знаю.

— Берегись, я постоянно наблюдаю за тобой, не забывай об этом. Малейший промах, и я вмешаюсь.

Закончив фразу, он встал и, больше не говоря ни слова, вышел из комнаты в сопровождении товарищей. Стоило моим недругам исчезнуть, как в дверь просунул голову Арлекин:

— Все в порядке?

— Вы будете заходить все поочередно? — усмехнулся я.

— Поумерьте свой воинственный пыл. У меня есть для вас новости.

— Слушаю.

— Не здесь. Я буду ждать внизу.

— Хорошо, я скоро присоединюсь к вам.

Я оделся и вскоре спустился в главный зал пансиона, где за стойкой обнаружил Арлекина.

— Что вы хотели мне сообщить? — спросил я, взгромоздившись на табурет.

— Психолунники обеспокоены. И все из-за вас…

Я вздохнул, не в силах скрыть раздражение.