Сумеречный город

Но это… Зрелище, устроенное с целью продемонстрировать владение божественной силой. Проклятье, это очень напоминало прослушивание на главную роль или что-то вроде выступлений на долбаном конкурсе, где наследники получат великий шанс доказать свою пригодность стать преемником короля.

Получалось, что ей надо продемонстрировать королю и народу нечто незабываемое.

Анжелика развела руки в стороны и попыталась высечь искру между ладонями.

Ничего, только холодная зола на кончиках пальцев.

Она разрыдалась, и это усилило сотрясавшую ее дрожь.

Стиснула зубы и подождала, пока дрожь не уймется.

«Эта слабость, эта болезнь внутри тебя».

С таким жалким подобием силы у нее просто не было шансов. А мать ни за что не позволит ей выступить с инструментами в руках… если она вообще сможет их вернуть.

И сам ритуал.

Если наследники сообща смогут снять Запечатывание, не будет ли это зрелищем, которое так жаждет продемонстрировать народу Фердинанд?

Но, с другой стороны, они могут оказаться на точке старта, там, где в глазах короля все дома были на равных позициях.

Если только она не убедит остальных сняться с гонки в обмен на свою помощь.

Влажная кожа неприятно пахла дымом. Анжелика откинула волосы с лица, вытерла ладонью губы и пошла в ванную комнату.

Приняв ванну, переоделась в простое домашнее платье и, расчесывая волосы, стала напевать арию из «Осенней паутинки». В этом отрывке главная героиня страдала о потерянной любви – влюбленные оказались разделены мирами, без надежды на новую встречу.

Мелодия окружала со всех сторон, вибрировала, была простой, но отзывалась во всем теле Анжелики. Сердце билось уже не так часто.

Анжелика растворялась в сотворенной мелодии, позволила ей поселиться между грудной клеткой и лопатками. Мелодия поддерживала, она расправила ей плечи, сняла напряжение в челюстях, разгладила морщинку между бровей.

– Какой милый мотивчик, я прямо заслушалась.

Анжелика от неожиданности подпрыгнула на месте и швырнула расческу через всю комнату.

Косима, полулежа на банкетке возле окна, легко одной рукой поймала расческу.

– Ты как сюда пробралась? – требовательно спросила Анжелика, а сама уже заметила, что окно открыто.

После учиненного ею разгрома в спальне навели порядок, сломанную мебель заменили, и разбитое стекло тоже. Анжелика не давала никаких указаний по этому поводу и не сомневалась, что мать тоже не озабочивалась этим вопросом, иначе она бы узнала.

– Безопасность у тебя хромает, советую не жадничать и немного в нее вложиться, – заметила воровка-марианка, поигрывая расческой с перламутровой ручкой. – Ваших стражников отвлечь – плевое дело, как собакам бросить голень индейки.

У Анжелики сердце пустилось вскачь.

– Что ты здесь делаешь?

При дневном свете кожа Косимы словно излучала сияние. Анжелика поймала себя на том, что разглядывает воровку, ее изогнутые брови и припухлые, сочные, как летние фрукты, губы.

– Уже забыла? – Косима села и с улыбкой потянулась. – Я здесь, чтобы завершить нашу сделку.

Анжелика невольно подумала о Таисии, которая умела использовать улыбку как оружие.

– Книга у тебя?

– Естественно. Давай остаток денег – и получишь книгу.

Анжелика достала из сундука кошель и бросила его воровке. Пока та пересчитывала монеты, Анжелика поняла, что так и не успела расчесаться, и, поморщившись, провела пальцами по волосам.

Косима бросила пересчитывать монеты и, вздохнув, снова взяла расческу.

– Подойди-ка ко мне, миледи.

– Зачем? Чтобы тебе было удобнее перерезать мне горло?

– Как драматично. У тебя что, нет служанок, которые могут привести твои волосы в порядок?

Служанки у Анжелики были, но, повзрослев, она пользовалась их услугами только в тех случаях, когда надо было навести лоск перед выходом в свет.

Чужие руки прикасаются к тебе, меняют тебя… Нет, это все было ей противно.

Косима ждала. Анжелика подошла к марианке – возможно, просто потому что слишком устала. Та указала на пол. Анжелика села к ней спиной.

– А теперь приведем тебя в приличный вид, – сказала Косима, зажав коленями плечи Анжелики.

Аккуратно, чуть задерживая расческу у корней, она стала водить ею по всей длине волос. Анжелика почувствовала, что жар в лице усиливается, и всякий раз, когда она непроизвольно вздрагивала или наклонялась вперед, Косима тыкала костяшками пальцев ей в спину. В этот момент Анжелика как будто опять стала маленькой девочкой, которая очень нуждается в том, чтобы кто-то о ней заботился. Она даже попыталась вспомнить, когда в последний раз ощущала чью-то заботу.

– Просто не верится, что ты поймала меня с помощью какого-то куска льда, – словно размышляя вслух, говорила Косима у нее над головой. Ее легкий мелодичный голос напомнил Анжелике звуки флейты. – С другой стороны, чего тут удивительного? Ты же сама как будто вся покрыта коркой льда.

Анжелика напряглась.

– Но под этой коркой кое-что есть, – по-прежнему, словно разговаривая сама с собой, продолжала Косима. – Какой-то скрытый огонь.

– Что за чушь ты там несешь? – Анжелика нервно сглотнула.

Раздался тихий смешок, а за ним ответ:

– Может, и правда чушь. Простите, миледи.

Они обе умолкли.