Сумеречный город

Джулиан поспешил к женщине, но она от него отмахнулась и, стараясь не шевелить губами, тихо спросила:

– Джулс, ты хоть знаешь, кто это?

– Да, знаю. – Джулиан со страдальческим выражением лица оглянулся на Таисию.

По глазам было видно, что он готов добавить: «К несчастью».

– Почему ты не сказал мне, что знаком с наследницей дома Ластрайдеров? – с упреком спросила женщина.

Таисия нащупала за спиной дверную ручку.

Она была не в настроении выслушивать от кого-то из горожан проклятия в свой адрес или в адрес дома изменника.

– Я понимаю, время неподходящее…

– Нет-нет, что вы, мы вам очень рады! – Женщина вышла вперед и, запинаясь, спросила: – Ми-миледи, желаете что-нибудь выпить? Чай? Бренди? Все вместе? У меня еще остался кусок миндального пирога.

Таисия беспомощно посмотрела на Джулиана. Тот пожал плечами.

Прежде чем уйти, лучше было выждать, пока стражники уберутся с улицы.

Таисия натянуто улыбнулась и кивнула:

– Чай с бренди – это как раз то, что мне сейчас нужно, миссис Лука.

Женщина покраснела и неловко, насколько это позволяло простое шерстяное платье, присела в книксене:

– О, конечно, миледи! И прошу, зовите меня просто Марджори.

Когда Марджори, шаркая ногами, ушла в крохотную кухоньку, Джулиан опустился на корточки и начал собирать осколки чашки. Таисия присела рядом и стала помогать.

– Не могли бы вы объяснить, почему ворвались в квартиру моей матери после комендантского часа?

– А ты почему решил так поздно ее навестить?

Джулиан мельком глянул на Таисию. В тусклом свете его карие глаза стали темными, как свежевспаханная земля. Таисия поймала себя на том, что слишком уж пристально на него смотрит, и отвела взгляд.

– На охотников комендантский час не распространяется, – наконец ответил Джулиан. – Я сменился с дежурства и пришел сюда переночевать. Утром надо отвести мать к врачу.

Таисия выпрямилась с горкой фарфоровых осколков на ладони.

– Она больна?

Джулиан скрипнул зубами. Потом тихо, чтобы не услышала суетящаяся в кухне мать, объяснил:

– У нее изнурение. Болезнь протекает медленно, но она неизлечима. Поэтому я… – Он вздохнул, встал и, взяв мусорное ведро, высыпал в него осколки. – Поэтому я взял ваши деньги, чтобы купить лекарства. От моих сбережений уже почти ничего не осталось.

Таисия выросла на вилле, ее с детства окружали богатство и власть. А такие, как Джулиан… Они ничего этого не знали. Теперь она понимала, что подтолкнуло его завербоваться на такую опасную службу и почему он согласился взять деньги в обмен на молчание.

Они были из разных слоев общества, но были похожи – их объединяло отчаяние.

Таисия высыпала осколки в ведро, и тут Джулиан схватил ее за запястье:

– Что вы делали сегодня вечером?

Он пристально смотрел ей в глаза, и она всем телом почувствовала исходящее от него тепло, которое, совсем как камин в гостиной Камиллы, согревало ей грудь, живот и бедра.

– У нас уговор: с тебя услуга, – тихо ответила Таисия. – Скажи спасибо, что я потратила ее, приняв предложение твоей матери отведать ее пирог.

Джулиан крепче сжал ее запястье, но Таисия даже не пыталась высвободить руку.

– Ладно, – вздохнула она. – Я была в гостях у тети и потеряла счет времени. – Тут она приподняла бровь и уточнила: – Или у тебя есть основания думать, что я была занята чем-то более зловещим?

– Я…

– А вот и пирог, миледи! – провозгласила Марджори, возвращаясь из кухни.

Джулиан с Таисией отскочили друг от друга как ошпаренные.

Марджори расчистила часть неприбранного стола, поставила на него дымящуюся чашку и тарелку с куском золотистого миндального пирога.

Таисия, используя многолетний опыт общения с аристократией, смогла нацепить на лицо вежливую улыбку:

– Спасибо, Марджори.

Та покраснела, заулыбалась и тихо покашляла в кулак.

Джулиан шагнул вперед, но Марджори замахала на него ладонью и сипло сказала:

– Все хорошо, Джулс, все хорошо.

Потом, уже не стесняясь, громко, коротко откашлялась и подтащила ближе к Таисии стул.

Таисия послушно села.

– Обязательно скажите, как вам, миледи. Пекла по рецепту моей бабушки.

Таисия взяла вилку. Джулиан сверлил ее взглядом. Откусила кусочек. Пирог был мягкий, воздушный, с легким ароматом корицы.

Таисию начало переполнять какое-то странное чувство.

«Во имя высшего всеобщего блага, – прошептал у нее в голове голос тети Камиллы. – Либо это важно прежде всего для тебя самой».

Возможно, она делала все это прежде всего ради себя самой. Но и ради Данте, ради Брайли, ради беженцев и – теперь она начала это понимать – ради таких людей, как Марджори Лука, которые заслуживают лучшей жизни.

– Очень вкусно, – сказала Таисия. – Правда, просто чудо, а не пирог.

– Я так рада! – Марджори прижала ладони к раскрасневшимся щекам. – О, пока не забыла…

Порывшись в завалах на столе, она нашла «сплетник» и протянула его Таисии вместе с угольным карандашом.

На первой странице некий художник изобразил маниакально улыбающуюся женщину в окружении вихря черных теней.

– Не могли бы вы подписать для меня? – с придыханием попросила Марджори.

– Ма! – простонал Джулиан.

Таисия посмотрела на «сплетник».