Сумеречный сказ

Сквозь пелену тревоги и грусти смотрела Леля на маленькое исхудалое тельце, на коем тулуп не по размеру сидел. Жалость в сердце билась: не могла понять богиня, отчего так жестока судьба и почему столько страданий на ребёнка выпадало. С мольбой на неё уставшая мать глядела, не прося толком ни о чём. Смиляна от неба взгляд не отнимала, с улыбкой солнцу колючему лицо подставляла. Чувствовала Леля, что Морана поблизости ходит и дышит льдом и смертью точно в спины. Вот он шанс — вырвать девочку из судьбоносных оков.

— Это всё чары, колдовство, — прошептала обессиленная женщина, глядя на Лелю. — Прокляли мою бедняжку, прокляли. Извести хотят. Видно, такова недоля её и наша вся.

Призадумалась Дева-Весна, и мысли худые в голове тут же сложились. Решила она действовать так, как сама ей жизнь твердит.

— Правы вы, матушка, правы, — согласилась она и помогла Смиляну домой увести. — Здесь в округе, правда, ведьма слонялась. Навела порчу, навела. В селении соседнем тоже девицы полегли от хвори, что пожирала их люто.

Ахнула в изумлении женщина и стала рыдать, умолять Лелю о помощи. Та согласилась быстро, ведь больно было ей на страдания смотреть. Накормили и напоили они Смиляну, в одежды тёплые одели и после на печку уложили.

Леля тем временем план свой придумывала: дана ей была власть болезни исцелять, да только сил много то отнимет, ведь из когтей смерти вырывать душу придётся. А хуже всего, что как только она чарами девочку коснётся, так сразу почувствует Морана вмешательство в судьбу и явится разъярённая на порог. Не хотелось Леле головы чужие дурить и обманывать, но коль решила Смиляну спасать, так стоит до конца идти. Обратилась она к хозяйке дома и рассказала историю ладную:

— Ведьма, что порчу на доченьку твою наслала, только с зимой приходит — проклятие у неё такое. Чуть снег порог припорошит, так начинается погибели ход. Одного дыхания её хватает, чтоб округу в два десятка домов мором покрыть.

— Так конец уж зиме приходит, — посетовала измученная мать. — На следующей седмице уж весна придёт.

— Сказывают, что в последние дни только сильнее колдунья свирепствует. Смиляночка может быть и не последней. Много ведь наверняка в деревне людей. Неужто хочешь и на них хворь наслать и позволить окаянной всех погубить?

Испугалась женщина, руку к сердцу прижала.

— Нет, нет! Что же нам делать тогда? — сквозь плач спросила она.

— Отвар сварить надо и опоить им Смиляну, но этого недостаточно будет, — покачала головой Леля. — Чтоб от ведьмы избавиться, надо чучелко соломенное смастерить. Будет оно злую силу изображать. А для верности сжечь эту куклу надо. Тогда точно колдунью изгоним раз и навсегда. И не будет больше хворь-зима по землям ходить.

Засуетилась обеспокоенная мать, принялась она на скорую руку чучело шить из всего, что дома находила. А за тем, что не сыскала, к соседям побежала, по пути историю свою рассказывая. Запричитали женщины и старики суеверные, стали помогать, как только могли. На скорую руку в центре деревни костёр соорудили и на него чучело поставить решили. Одначе в некоторых избах недовольные нашлись, кто по уголочкам причитал:

— Не странно ль это всё? Отчего не слыхали мы ничего про кошмары такие, что в соседнем селе водятся?

— Почему раньше никто и слова не молвил? Может, сказки это всё?

В ответ им вторили:

— Сказано ж вам было, что ведьма эта хитрая. Ходит по городам да сёлам, долго на одном месте не засиживается.

— Вместо того, чтобы ворчать, помогли б лучше. Пользы больше вышло бы.

А Леля меж тем вытащила из кармана яблочко молодильное и принялась на кухне хлопотать. Сразу плод волшебный есть нельзя было — боялась Дева-Весна, что плохо станет тельцу маленькому да вялому. Посему порешила лакомством любимым Смиляну по чуть-чуть угощать: по мановению белой рученьки достала из печки жаркой Леля блины румяные. В них-то добавила она яблочки, напитывая ими блины и силу волшебную пряча.

Радовалась Леля, победу предвкушала. Кивнула богиня людям отзывчивым, и придали они огню деву соломенную, радостно крича молитвы весне. Надежда их питала, сердца и души наполняла. Показалось Леле в тот миг, что сияла вся округа любовью и жизнью. Вот оно — то, чего она так сильно желала! Теперь не будет изморози и вьюги, а будет только радость и смех. Преисполненная самыми светлыми чувствами Леля накормила блинами не только Смиляну, но и каждого жителя деревни, кто возле костра песни горланил и в танцы пускался, веря, что порчу изгоняет.

Тут вдруг волчий вой в лесу раздался, всё веселье разом заглушая. В небо стая воронов взмыла, закатные краски закрывая.

— Не дайте огню погаснуть! — закричала Леля, и встал люд кругом, огонь оберегая.

Поднялась метелица, застонал от её натиска зимний лес. Заскрипели ветки, норовя сломаться. Пурга снежная в глаза лезла, мороз ноги сковывал, но стояли жители деревни, упрямо не желая бурану поддаваться.

— Смотрите! — прокричал кто-то, на чащу показывая.