Сумеречный сказ

Века два прошло мирно, а затем порешил Моховик, что следует Лисовке и Сосновцу собственными владениями обзавестись. Отправился он с ними на совет высших сил, где как раз решалось, кто из молодых леших готов на себя бразды правления взять. Там-то и выбрали Сосновца, определяя ему сторону далёкую от отчей, но зато свою. Сестра же подле родителей осталась — лес Моховика был слишком большим для него одного, а у двух сильных леших порядок и лад во всём будет точно.

Прознав про решение совета, долго Аглая плакала, не желая сыночка от себя отпускать.

— Не печалься, матушка, — приговаривал Сосновец, в путь собираясь. — Вот приведу там всё в порядок, обживусь на новом месте и приглашу вас в гости. Лисовка хоть на пару седмиц хозяйкой полноправной побудет.

Как молвил, так и случилось. Вырос на месте пустыря под надзором Сосновца настоящий бор. Утопала там земля в траве зелёной и мягкой, меж холмами притаились лукавые кустарники, а иногда одинокие ели мелькали — специально для матушки и отца вырастил их сынок заботливый. Но особую гордость составляли высокие и стройные сосны, что, казалось, могли вершинами небосвод пронзить.

А в самом сердце бора, рядом с домиком, где жил Сосновец, расположился пруд с прохладной водицей. Обитало там пять мавок — девиц юных, коих судьба злая настигла. Спросили они разрешения остаться в царстве сосен, а хозяин и возражать не стал. Потому-то всегда подле пруда цветы распускались и смех звонкий раздавался. Подружились мавки с лешим, часто хороводы водили, Ивана Купала отмечали исправно и за природой помогали присматривать. Ежель находили того, кто нарушал законы лесные, то мигом Сосновцу сообщали. Однако порой и так случалось, что мавки к иному средству прибегали: если обижал их кто аль лесу больно делал, то отправлялись девицы разноволосые к силам тёмным. По этой причине и обратилась тогда Забава к Рогнеде, упрашивая с охотником разобраться.

Сосновец такие крайности не одобрял, но всё же принимал, ведь не мог он сам за всем уследить, к сожалению собственному. Старался он во всём на отца походить и так же исправно за землями следить, всем помогать и порядок хранить, но одного не мог — с людьми справиться. Часто они в его землях скитались и пропадали, ведь тёмен и опасен бор бывает, когда с намерениями злыми в него попадаешь. Ведь даже малый ребёнок знает, что к лесу и хозяину его с уважением относиться надо, кланяться при входе и никогда гостеприимством не пренебрегать, а иначе худо будет.

***

Лес Сосновца, Явь

После встречи с родственниками Зои, которые поверили в умелую ложь выходцев из Нави, необходимо было продолжить воплощать план. Казимир и Рогнеда вошли в роль влюблённых, усиленно собирая вещи для своего «запланированного путешествия» и отвечая на сотни вопросов близких почившей пассии Кирилла. Марья с Иваном оставили упыря и оборотня в Яви одних, договорившись встретиться через две недели, и поспешили отчитываться в Навь.

Однако если Казимир быстро свинтил от обязательств, то Рогнеда предпочла обосноваться на время подле Елисея. Неожиданно для самой себя волчица нашла домового крайне милым и симпатичным юношей, у которого всегда была припасена забавная и поучительная история. Венцом их сближения стала непреодолимая тяга к плотному завтраку, обеду и ужину, щедро приправленных всякими добавками в виде закусок, салатов, варенья и всего остального. Так, за долгими посиделками с кружками чая и разговорами обо всём на свете, протекали дни.

— Что ж, пора нам прощаться, — проговорила Рогнеда, когда настал черёд выдвигаться друзьям в лес. — Надеюсь, свидимся ещё однажды.

— Говоришь так, словно мы самые обычные люди, которые расстаются навсегда, — усмехнулся Елисей. — Делай, что нужно, а затем сюда, ко мне, возвращайся. Буду рад встречи.

Вдруг он неожиданно обнял Серую так крепко, будто знал её не четырнадцать дней, а минимум несколько десятков лет. Опешила Рогнеда, кивнула смущённо и быстро выбежала из квартиры, как юная влюблённая девочка.

Согласно плану, «Зоя и Кирилл» якобы отправлялись на отдых в небольшой отель, расположенный вблизи леса и гор. О бронировании билетов, номера и прочих условностях обязался позаботиться упырь и его кошелёк, в коем всегда водилась приличная сумма денег. Рогнеда и Казимир действительно разместились в отеле и продолжали изображать влюблённую парочку несколько суток, которые показались волчице настоящей вечностью. Постоянные шутки на самые низкие и пошлые темы донимали хуже некуда, а апогеем раздражения стали комментарии о болтовне во сне и неумеренном аппетите.

— Да, я много ем и сплю, в отличие от тебя — вампира, — ворчала волчица, шагая к месту встречи с чернокнижницей и Баюном. — Ты мог уйти и ошиваться где угодно, а не сидеть подле меня, как сторожевая собака.

— Как я мог так поступить? — театрально возмутился Казимир. — А если бы кто-то тебя обидел? Ты же беззащитная девушка. Я не мог оставить тебя одну.

— Серьёзно? Я одна из волколаков, которой больше пятисот лет. Как-нибудь да справилась бы.