Сумеречный сказ

Там, среди цветов белых, сидела Елена Прекрасная, очами ясными сверкая ярче звезд на небе, а голос ее, точно мед, сладок и ласков был. Держала она в руках нитку красную, платочек украшая. С первого взгляда влюбился Финист в девицу и захотел с ней всю жизнь рядом быть. Прознал он и про сестрицу старшую, Варвару, и про распорядок дома их, и про отца, что дела торговые по миру вел. Стал прилетать денно и нощно, на красавицу поглядывая.

А Елена тоже непроста была: заметила, что сокол все время в округе летал, и подглядывать за ним стала. Наблюдала, выжидала, запоминала облик и спустя месяц вышила на платочке птицу гордую. Хитрость задумала Прекрасная: оставила плат на скамейке, а сама притаилась в ветвях раскидных. Финист, ведомый озорством и любопытством, поближе к платочку подобрался и вдруг вспорхнул, стоило только девичьим перстам его коснуться. Лишь перышко в руке зажала Елена. Увидал то Финист и решил судьбу испытать: превратился он в богатыря и предстал перед Прекрасной в образе настоящем. Изумилась дева такому волшебству и тут же принялась вокруг него ходить, вопросы задавать, удивляя Сокола. Не такого поведения он ожидал: думал, что девица сбежит, испугается, но нет, рядом осталась.

С той поры и стал Финист к Елене прилетать, платочек с вышивкой на груди храня. Она же перо его у сердца берегла: со словом любым к нему обращалась и знала, что долетит молва до него, где бы ни находился Сокол. Любовь меж ними нежная и крепкая расцветала, сердца связывая. Про встречи эти и прознала Варвара, но смолчала. А когда ее не стало, то долго-долго Елена горевала, себя во всем виня. Финист подле нее был, утешал, оберегал возлюбленную и рассказывал про миры разные, чудеса заморские и силы высшие да славные. Токмо речи эти и спасли от печали страшной Елену и помогли жить дальше.

Одно Сокола очень удивляло – как его судьба с отцовской перекликалась. Однако и на то ответ вскоре нашелся. Явилась к нему однажды Леля и молвила такие слова:

– Тебя, как и Светозара, здесь любовь повстречала, ибо полна Явь душами светлыми и добрыми. Но после, когда выйдет срок жизни людской, ты в Правь отправишься и там службу отцовскую продолжишь нести. Доколе Светозар будет за Правью приглядывать, тебя здесь соглядатаем и защитником оставляя.

Поклонился Финист богине приветливой и стал поживать себе с миром и в любви, к свадьбе долгожданной готовясь.

Светлый терем подле Ирия, Правь

Сегодняшний вечер выдался для Елены Прекрасной и Финиста – Ясного сокола очень необычным: от гостей не было отдыха. Сначала приходила Василиса, которая, как правило, ужинала с ними раз в неделю. Но от привычной трапезы не осталось и следа, когда Финист вернулся домой и поведал все, что разузнал. Жар-птица тут же подскочила и, оставив тарелку нетронутой, умчалась в Цветущие хоромы под сочувствующие взгляды хозяев терема. Елена никогда не понимала такой преданности: звали ее или нет, но Василиса считала, что обязана быть подле Лели всегда. В особенности при таких неожиданных и выдающихся событиях.

– Не суди и не судим будешь, – произнес Финист, смотря вслед удаляющейся названой сестре.

Он прознал про существование Василисы еще при жизни и даже встречался пару раз, однако по-настоящему дружны они стали только после того, как Елена и Финист предстали в Прави. Между ними не было кровного родства, однако обращения «брат» и «сестра» возникли так естественно и легко, что никто не помышлял их менять.

Проводив Василису, супруги сели ужинать на веранде, откуда расстилался завораживающий вид на Правь, утопающую в далеком свете звезд. Однако стоило начать трапезу, как на порог явилась Варвара Премудрая, облаченная в закрытое платье и плащ с меховым воротником.

– Честное слово: тебе не жарко? – попыталась пошутить Елена, но осеклась, видя жесткое выражение лица сестры. Она не стала бы являться так скоро, если бы на то не было значимой причины.

– А ты предлагаешь мне каждый раз новую одежду колдовать? Может быть, еще и людской моде следовать? Глупости какие. Честное слово: в жизни бы не подумала, что облик и веяние времени так важны для Прави, – укоризненно проговорила Варвара, заходя внутрь терема, пронизанный ароматом только что испеченного хлеба.

– Все зависит от того, кто главой является, – с улыбкой заметил Финист.

Каждый человек, попадающий в Навь или в Правь, старался принять новую обитель такой, какой она всегда была, но все же привносил что-то собственное, тем самым изменяя миры. Так, в мире светлых теперь царила полнейшая неразбериха: современные особняки теснили терема и избы, а почившие души расхаживали в самых разнообразных одеждах. В Нави все было гораздо проще: каждый после смерти оставался таким, каким и был при жизни, и обитал там, где ему угодно.

– Лелю всегда манило все новое, так что ничего удивительного, – пожал плечами Сокол. – Но, признаться, я сам удивлен: как еще мы полностью не переняли все новшества Яви.