Сумерки

Время тянулось, как жевательная резинка. Проходили мимо люди. Было жарко и душно, потому что курили теперь без перерыва, и на третьей папиросе у Витька дым стал колом в горле. Кашлял долго, с надрывом, стучал кулаком по сидению, тряс головой.

— Ну, скоро он?.. Ну, где он там пропал, гад? бормотал впереди сквозь зубы Колям, то поворачиваясь к ним, то уставившись в стекло.

— А Нинка не наколола? — Леха сплюнул в открытое окно, лицо его было спокойным, только каким-то окаменевшим и строгим.

— Нинка? Никогда! — Усмешка на мгновение раздвинула растрепавшуюся бороду. — Это, брат, такая деваха… Ей тоже деньжата нужны. И не только они…

— Не много ли обещали? — лениво протянул Леха. — Два лимона за десять слов. По двести тысяч за слово.

— Не жмись, — нервно и отрывисто сказал Колям. — Без нее ничего бы не выгорело.

— Да я так. — Леха затянулся и сощурил маленькие глазки. — Обещано, так обещано. Жинка-то твоя не знает?

— Откуда? — дребезжаще рассмеялся Колям. — Я вольная птица. Восемь часов за баранкой, а работы на два часа. Остальное — катай, где хочешь, никто не проверит. Выгодная у меня фирма… Да Натахе все равно, где я и с кем, лишь бы деньги не переводились… — Колям приспустил стекло и длинно сплюнул на сырую глину.

— А ты чего приуныл? — Леха хлопнул Витьку по плечу. Трясешься?

— Иди ты… — безразлично отмахнулся Витька. — Выпить бы…

— Выпьем, — хохотнул Леха. — Скоро домой поедем. У меня там коньячок в заначке. Не все же водяру хлебать. Вспрыснем душу раба божьего…

— Как это? — уставился на него Витька. — Ты же говорил — пощупаем только. Ты что, серьезно?

— А как иначе? — прищурился Леха. — По-твоему, мы его тряханем и пустим потом до ментовки, чтоб выставил нас тепленькими?.. Пятиться поздно, Витюня, авансик-то, небось, жене уже отдал? — Он криво усмехнулся. — Ну, не горюй. Если все будет ништяк, пятьсот тонн тебе за сегодняшнее отвалится. Понял?

Витька хотел что-то ответить, но тут к ним резко обернулся Колям.

— Вот он, — просвистел по машине взволнованный шепот.

— Ну, — Леха насупился на Витьку, — не подкачай, старик.

В переднее стекло Витька увидел, как от сбербанка от ходит какой-то низенький, толстый, в темно-коричневом плаще и шляпе. На секунду он обернулся — мелькнуло одутловатое старческое лицо с отвисшими щеками и густыми щетками бровей, — повернулся к ним спиной и пошел не торопясь, вперевалочку, старательно обходя лужи. За сбербанком улица, можно сказать, кончалась. Справа тянулся деревянный некрашеный забор-времянка, слева — пустая коробка недостроенного здания, больше похожего на древние руины, кучи кирпича, канавы, высокие стопы серых бетонных плит.

Когда старик поравнялся с забором, Леха выскочил из боковой дверцы, отрывисто бросив Коляму: «Как догоню подкатывай», и крупным шагом, шлепая по лужам, быстро пошел вперед.

Витька с колотящимся в горле сердцем, вцепившись руками в перегородку, отделявшую его от Коляма, не мигая, смотрел в ветровое стекло.

Леха быстро догнал старика и повернулся, протягивая ему правую руку. Показывает книжечку — понял Витька. Старик, очевидно, возражал, размахивал руками, как крыльями, хлопал ими по бокам, быстро и мелко кивая шляпой.

«Рафик» заурчал и неторопливо пополз вперед. Витька перестал дышать и еще сильнее впился в перегородку.

Колям остановил машину так, чтобы закрыть старика и Леху от дома со сбербанком. Витька слышал невнятные голоса, видел в боковое стекло, как Леха взял старика под локоть. Тот упирался, по-прежнему кивая головой.

— Дверцу, дверцу, — зашипел, не оборачиваясь, Колям. Чего сидишь, паскуда?..

После его слов Витьку охватило спокойствие оцепенения. Сердце замерло, мокрые руки разжались и даже гул в голове приутих. Он встал, нагнулся, чтобы не удариться о низкую крышу, слепо нашарил ручку и нажал.

Старик сразу же очутился перед раскрывшейся дверцей. В машину ворвался его сердитый, прерываемый одышкой голос:

— Безобразие… Думаете, партии не стало, так мне пожаловаться на ваш произвол будет некуда… Какое вы имеете право?..

— Имеем, гражданин, имеем, — бубнил Леха, подталкивая его сзади. — У нас приказ.

— Тогда покажите ордер, — потребовал старик, уже подняв ногу на ступенечку.

Витька схватил за рукав коричневого плаща и потянул на себя. Старик рванул руку, взвизгнул:

— Не трогайте меня, молодой человек! Я требую…

Леха поднажал сзади, и старик очутился в машине, пошатнулся и рухнул на Витькино место. Витька поспешно сел напротив. Леха был уже в машине, согнувшись, торопливо поднимал стекла, задергивал реденькие шторы.

— Имейте в виду… — снова начал старик, взмахнув руками. — Я запишу ваши фамилии и…

Машина дернулась и Леха чуть не упал, но устоял, уперев руку в шершавую крышу.

— Пересядьте туда, — он ткнул свободой рукой на заднее сидение.

Старик встал, держась за стенку, и повернулся к ним спиной.