Сумерки Баригора

Район, известный как Пристань, на самом деле представлял собой огромный порт на Льеже и прилегающие к нему склады и конторы. Но название закрепилось еще со времен, когда по реке не шла столь интенсивная торговля. Дорога к Пристани начиналась всего в нескольких кварталах от Восточной башни. В черте города это было единственное место, где можно было легко спуститься к реке. В течение последних недель солдаты Аурверна и горожане строили на Пристани укрепления, прекрасно понимая, что именно в этом месте тронцийцы попытаются войти в город. И сейчас эти укрепления спасали жизни аурвернских солдат. В начале Пристанного спуска канонада взрывов раздавалась непрерывно. Пушки защитников города, установленные на превосходящей высоте спуска, палили по наступающим сплошным потоком войскам Тронца, а навстречу им снизу, из-за насыпанных в несколько рядов на спуске брустверов и баррикад, летели снаряды противника. В ледяном воздухе висел запах пороха, огня и крови. Сквозь грохот артиллерии и ружей слышались крики приказов, ярости и боли.

От какофонии и вони у Квентина закружилась голова. Откуда-то из глубины сознания норовила подняться неведомая ему до того животная паника, требовавшая, чтобы он развернулся и побежал подальше от этого безумия. Квентин закусил губу, пока не почувствовал во рту железистый привкус крови. Боль отрезвила его и позволила сосредоточиться на происходящем. Они укрылись за высоким каменным зданием столярной мастерской. Кристоф и Дункан оценивали обстановку. Пока укрепления делали свое дело: цепочки солдат противника разбивались о них, как волны о каменную набережную, и даже в слабом свете луны и факелов было видно, что снег под их ногами потемнел от крови. Но враг не останавливался и не отступал, продолжая штурмовать баррикады. Прямо на глазах у Квентина им удалось захватить первый бруствер, убив его защитников и захватив их пушку.

– Дункан, нам нужно усилить оборону! – прокричал Кристоф и первым бросился вперед, снимая с плеча ружье. Гвардейцы и Квентин последовали за ним.

Они спустились вниз по склону, пользуясь защитой высоких укреплений, и заняли позиции для стрельбы. Гвардейцы вскинули длинные ружья, выставили вперед штыки и открыли огонь. Грохот выстрелов почти оглушил Квентина. Но все же он смог, стиснув зубы, занять свое место между рядами стрелков. Прицел, выстрел, и тронцкий солдат на другой стороне падает с пулей в груди. Квентину до того не доводилось убивать людей, но смерть солдат Тронца никак не отозвалась у него в душе. Все это казалось каким-то ненастоящим и будто бы происходящим не с ним. Грохот взрывов и выстрелов отуплял, отправлял в странное состояние транса, где были только он, его ружье и редкие, доносящиеся будто сквозь толщу воды приказы отца или Дункана – Квентин даже не мог их разобрать.

Квентин не знал, сколько это продолжалось. Солдаты Тронца всё штурмовали их баррикады, а обороняющиеся храбро отражали их атаки, защищая свои дома и семьи. От стоящего в воздухе плотного порохового дыма мутило и слезились глаза, а пальцы на курке ружья окоченели. И все же Квентин продолжал стрелять как заведенный.

Вдруг что-то поменялось. Враги взяли еще одну линию обороны. Свист их пуль все чаще стал слышаться где-то рядом. Один из гвардейцев возле Квентина захрипел, хватаясь за шею, и упал. Его мундир пропитался источающей пар кровью. Вновь раздался свист, громче, чем от пули. А за ним последовал грохот и удар. Квентина отбросило назад, вырывая из рук ружье. На мгновение перед глазами все померкло, а звуки исчезли. Вражеский снаряд прилетел за их укрепление.

Первым делом вернулся звук. Пронзительный звон, заполнивший все пространство. Голова раскалывалась. Квентин открыл глаза и несколько раз моргнул. Сначала перед глазами все плыло, но постепенно мир перестал ходить ходуном. Звон в ушах начал затихать, и сквозь него Квентин смог расслышать голос:

– Ваша светлость! Ваша светлость, вы в порядке?

Когда Квентин наконец смог сфокусировать взгляд, он увидел перед собой обеспокоенное лицо одного из гвардейцев.

– Да, – с трудом проговорил Квентин.

Гвардеец помог ему подняться на ноги. Метрах в тридцати от них в снегу образовалась темная жуткая воронка, в которой Квентин увидел несколько изувеченных тел. А рядом с ней, привалившись спиной к брустверу, сидел его отец. Спустя мгновение Квентин осознал, что мундир отца перепачкан кровью, а глаза закрыты. Не чувствуя ног, Квентин бросился к нему.

– Отец! – выкрикнул он, опускаясь на колени возле герцога. – Отец, вы ранены?!

Герцог Кристоф приоткрыл глаза и выдавил слабую улыбку. Теперь, находясь рядом, Квентин мог разглядеть кусок шрапнели, торчащий из груди Кристофа на уровне нижних ребер.

– Скорее! – исступленно закричал Квентин. – Сюда! Герцог ранен!