Сумерки Баригора

– И я рад вас видеть, лорд Кнопп, – учтиво кивнул Регин, – ситуация в столице вынудила меня посетить Аурверн. – Эту фразу накануне вечером придумал Реймонд. Достаточно конкретно, чтобы навести людей на нужные мысли, но и достаточно размыто, чтобы ни у кого не было повода немедленно обвинить хозяев дворца в предательстве.

– Ох, неужели в Лорице неспокойно? До нас не доходили новости…

– Его высочество будет рад обсудить это с вами, дорогой Роберт, но позже, – перехватил внимание барона Реймонд, учтиво, но уверенно подталкивая его в зал.

А слуга у подножья лестницы уже объявил следующего гостя. Вскоре люди уже поднимались наверх один за другим. За столь короткое время Маргарита смогла собрать несколько сотен гостей – сливки общества Аурверна. На прием в герцогский дворец прибыли все лорды и леди провинции, торговые и промышленные магнаты, а также ученые из университета Брасса, художники, писатели и музыканты. Единственные, кого здесь почти не было видно, – это служители Алора. Десница призвал большую часть иерархов церкви со всей страны в столицу для участия в похоронах почившего короля и коронации нового, и священнослужители еще не успели вернуться в родные края.

Когда все гости собрались и поприветствовали своего герцога и принца, слуги подали закуски, а музыканты начали играть более бодрую веселую музыку. Люди сбились в небольшие группы в разных концах зала и общались, ожидая какого-то события, ради которого их здесь собрали. Реймонд и Квентин проводили принца в соседнюю с залом приватную гостиную, чтобы тот мог перевести дух перед речью, которую по плану ему нужно было сегодня произнести перед собравшимися.

Оставшись один в небольшом помещении, занятом только кушеткой, обтянутой голубой тканью, и таким же креслом, Регин несколько раз нервозно прошелся от стены до стены, скрестив руки на груди, и потом все же сел, прямой и напряженный.

Вдруг дверь приоткрылась, и принц резко обернулся на влетевшие в гостиную звуки музыки и голосов из зала, переживая, что кто-то из гостей смог преодолеть охраняющего покой Регина гвардейца. Но в помещение вошел Седрик, чуть растрепанный, но пребывающий в приподнятом настроении. Он приветственно кивнул принцу и направился прямиком к низкому столику, примостившемуся между кушеткой и креслом. Через оставшуюся приоткрытой дверь хорошо был виден зал и собравшиеся в нем люди.

– Законы бала всегда одинаковы, вы не находите, ваше высочество? – вдруг спросил Седрик, наливая себе вина из стоящего на столике декантера.

Регин с недоумением посмотрел на некроманта, но тот не ждал его ответа и продолжил:

– Все собираются, наряженные в свои лучшие костюмы и платья, а потом сбиваются в кучки, стараясь держаться знакомых, судачат, как старые девы, и бросают косые взгляды на своих так называемых соперников, оценивая богатство их платьев и кислость их лиц.

Регин невольно хихикнул, и Седрик улыбнулся ему в ответ.

– Не стоит воспринимать их слишком серьезно, ваше высочество. Пусть даже они и будут смотреть вам в рот, как только вы заговорите, на самом деле их куда больше волнует, заметил ли кто-то, что этот фрак они уже надевали на прием прошлой осенью.

Регин вновь улыбнулся, чуть расслабляясь.

– Может быть, вина? – предложил некромант, делая большой глоток из своего бокала. – Мне оно очень помогает переносить все эти приемы.

– Нет, спасибо, – покачал головой Регин, – я предпочту сохранить голову трезвой.

– Разумное решение. Но, боюсь, я не смогу вас в этом поддержать. – Седрик плюхнулся на кресло и вытянул вперед ноги, а потом вдруг посерьезнел и посмотрел прямо в глаза принцу. – Но помните, ваше высочество, и я, и Квентин, и Реймонд – мы с вами, и мы поддержим вас, что бы ни случилось.

Регин с благодарностью посмотрел на некроманта, но, прежде чем он успел ответить, в двери возник Реймонд:

– Ваше высочество, пора!

Регин поднялся и последовал за герцогом фон Моргенштерном. Седрик в несколько больших глотков опустошил свой бокал и также вышел в зал. Реймонд провел Регина к небольшому возвышению посреди свободного пространства зала, где их уже ждал Квентин. Пока принц и его сопровождающие шли сквозь толпу, тот же слуга с хорошо поставленным голосом и еще несколько человек громко привлекали внимание гостей и призывали к тишине. Поэтому, когда Регин оказался на возвышении, в зале воцарилось молчание, а сотни глаз обратились на него.

Первым слово взял Квентин. Его лицо не выражало никаких эмоций, а рука плотно сжимала висящую на поясе церемониальную шпагу – герцог всегда выглядел так, когда нервничал. Для него такое внимание тоже было в новинку, но вчера на импровизированном совете было решено не просить Маргариту произносить приветственную речь.