Сумерки Баригора

Хотя, возможно, опоры лишился только сам Регин. Ему часто казалось, что из всей семьи он один скорбит о Фридрихе. Матильда, сперва пораженная внезапной болезнью мужа, быстро пришла в себя и перестала проявлять какие бы то ни было эмоции по этому поводу. Регин в основном пересекался с матерью у постели отца, и она всегда оставалась спокойной и даже несколько отстраненной. Причем если сперва в этом спокойствии было что-то натянутое, будто бы королева пыталась держать лицо, в последние дни Матильду, казалось, полностью перестала волновать сложившаяся ситуация. Регин пытался поговорить с матерью, но та лишь отмахивалась от него, как, впрочем, и всегда.

Эсмеральда оставалась в своем репертуаре: то и дело показательно рыдала у постели Фридриха и лезла обниматься к Матильде, Регину и даже Вернону. И все же так ярко демонстрируемое горе не мешало ей надевать изящные платья, делать сложные прически и каждый вечер проводить время с дворянами, которых в столице с каждым днем становилось все больше. Но Эсмеральда всегда была такой. Светские развлечения и мелкие интриги были для нее важнее всего на свете, и уж точно важнее отца, который всегда относился к ней с легким пренебрежением, считая дурочкой.

А Вернон… Регин не мог понять, что чувствует Вернон. И все его попытки заканчивались так же, как сегодняшняя. Регин уже не был уверен, способен ли его брат вообще чувствовать что-то, кроме злости.

Регин поднялся с кресла и прошел по своему кабинету. Подошел к полкам с книгами и провел рукой по корешкам: военное дело, судоходство, инженерия, естественные науки, история, экономика, торговля – чего тут только не было. В другие дни в это время он бы читал или выполнял задания своих наставников. Но ввиду болезни короля кто-то решил, что принцу стоит взять перерыв от занятий, и Регин остался без привычной рутины и хоть каких-то дел, которые могли бы отвлечь его от постоянного возвращения к образу полуживого истощенного отца, такого маленького на фоне огромной, заваленной подушками кровати.

Регин взял с полки одну из книг – монументальный труд о некромантах, который он все никак не мог заставить себя прочесть, – и раскрыл на середине. «Смерть» – таким было первое слово, которое бросилось ему в глаза. Вздрогнув, принц захлопнул книгу и поставил ее на место. Читать о некромантах в такой момент явно было не лучшей идеей. Регин знал, что это неправильно, но жрецы смерти вызывали в нем нерациональный первобытный страх. Сам он никогда не общался с некромантами, но в детстве, как и все дети Баригора, слышал жуткие истории о них и их богомерзких созданиях от своих кормилиц и нянь. И хотя с тех пор он не раз читал о том, какую большую роль эти люди сыграли в благополучии Баригора, этот впитанный в детстве ужас всегда приходил при их упоминании первым.

В дверь постучали. По стуку Регин сразу догадался, что это слуга.

– Входите.

Регин обернулся на открывающуюся дверь и увидел одного из дворцовых лакеев в темно-синей ливрее. Слуга выглядел обеспокоенным.

– Ваше высочество, дворяне в Жемчужном зале спорят.

– Что-то случилось?

– Я не знаю, ваше высочество. Прибыли новые гости, и лорды и леди заволновались. Ее величество и ее высочество изволят почивать, и мы не можем найти его высочество.

К своему удивлению, Регин даже обрадовался. Ему никогда не нравилось участвовать в многолюдных приемах, но сейчас необходимость выступить арбитром очередной дворянской склоки показалась ему глотком свежего воздуха, способом отвлечься от невыносимых удушающих мыслей и чувств.

– Спасибо, я все улажу, – кивнул Регин и последовал за лакеем в Жемчужный зал.

Там его ждало совсем не то, чего он ожидал. Регин был готов уладить склоку дворян, вызванную неправильным взглядом на даму или злоупотреблением выпивкой. Вместо этого в самом центре зала он увидел трех человек, вокруг которых образовалось пустое пространство, будто все остальные придворные их избегали. С балкона второго этажа их было хорошо видно, и Регин без труда понял, что одним из троицы был первый министр, герцог фон Моргенштерн. Рядом с ним стоял облаченный в светло-коричневый китель мужчина, в котором принц узнал своего давнего наставника, герцога фон Аурверна. А вот третий мужчина был ему незнаком, но длинные черные волосы, изумрудные оттенки костюма и черный посох с навершием-изумрудом не оставляли никаких сомнений: это был Седрик Ардейн, величайший некромант современности. Трое мужчин о чем-то переговаривались, пока остальные придворные громко и, как показалось Регину, довольно испуганно перешептывались.

Регин уже пожалел о том, что решил прийти в Жемчужный зал и вмешаться. Ему меньше всего хотелось сейчас, в такое время, иметь дело с некромантом. Но он напомнил себе о своем долге перед Баригором и, сжав кулаки, подошел вплотную к балюстраде.

– Что здесь происходит?! – Несмотря на волнение, его голос звучал ровно, громко и уверенно – заслуга многочисленных учителей, которых нанимал для него отец, всегда считавший, что у его младшего сына большой потенциал.