Сумерки Баригора

– Лорд Ардейн говорит правду, – вмешался Регин, – тогда я этого не осознавал, но позже, проанализировав ее поведение, я понял, что моя мать находилась под чьим-то влиянием почти с самого прибытия в Лориц Вернона и северных варваров.

– Они соорудили прямо в тронном зале свой богомерзкий алтарь, – добавил Реймонд.

– Вероятно, и исчезновения юношей и девушек в королевских землях связаны с варварскими ритуалами, – задумчиво добавил до того молчавший Квентин.

– Исчезновения? – пискнула Виктория.

Квентин кивнул.

– В одном из путевых журналов утверждалось, что последователи Атора похищают молодых людей из других племен и приносят их в жертву своему богу, – на одном дыхании выпалила девушка.

Все замолчали, обдумывая эту информацию. Наконец, Седрик подвел черту под разговором:

– Картина складывается неутешительная, но вполне понятная, не находите? Вернон привез с собой этих дикарских культистов и их Атора, они проводят прямо во дворце человеческие жертвоприношения и отравляют своей богомерзкой магией все вокруг.

– Но зачем им это? Зачем это Вернону? – растерянно спросил Регин.

– Если позволите, ваше высочество, – почти шепотом начала Виктория, – если Атор жаждет крови и страданий, то разве не логично, что здесь, в Баригоре, их масштаб будет больше, чем в малонаселенных северных землях…

– Очень логично, Виктория, – согласился Седрик, – возможно, учение Атора нашло благодатную почву в больном разуме Вернона и он решил использовать свое наследие, чтобы удовлетворить жажду этого…

– Кровавого Отца, – прошептала девушка.

– Что?

– Кровавый Отец. Так называют Атора на севере.

Северные горы, стан племени Ктан, несколько лет назад

Четырнадцать циклов прошло с ее рождения, когда Кровавый Отец воззвал к ней. Когда первая кровь покинула ее лоно, она услышала его голос во сне. Сперва это был шепот. Шепот, похожий на скрежет металла, на скрип веток во время зимней вьюги. Но с каждым днем голос становился все отчетливее. Он взывал к ней. Но звал ее не именем, которое ей дали при рождении, а другим. И она знала, что это ее истинное имя, хотя никогда не слышала его раньше. Карандра.

На собрании племени, прежде чем шаман успел взять слово, она поднялась и сказала так громко, чтобы слышали все:

– Я Карандра, и Кровавый Отец избрал меня.

Прежде чем ее успели покарать за подобную дерзость, среди ясного неба грянул гром, и молния ударила в тело шамана, испепеляя его на месте. Соплеменники пали ниц перед ней, и она взошла под тень идола Кровавого Отца. Карандра, дочь Атора, стала новым шаманом племени Ктан.

У нее не было наставника, который обучил бы ее тому, как взывать к Кровавому Отцу и утолять его голод. Но у нее уже был учитель. Голос Атора следовал за ней во сне и наяву. Кровавый Отец направлял свою дочь. Когда она слушалась, он посылал племени свои темные дары. Когда ошибалась – его гнев обрушивался на Карандру, как удар дикого медведя, оставляя шрамы на душе и теле. Она научилась быть хорошей дочерью. И Атор воздал ей за это.

Когда Кровавый Отец требовал – она давала. Когда он жаждал крови невинных, она отправляла своих людей на охоту. Они приводили молодых и красивых невест и женихов для Кровавого Отца. И Карандра своей рукой, сжимающей ритуальный клинок, вскрывала их глотки, заливая теплой кровью себя, алтарь и статую бога. Каждый раз, когда жизнь покидала очередную жертву, она слышала стон удовольствия, издаваемый Атором. И в ответ и ее тело наполняли экстаз и сила, способность творить великое. Она даровала эту силу своим людям. Их разум застилала кровавая пелена, и под бой ритуального барабана и боевой клич воины Ктан отправлялись разорять соседние станы. Они жгли, насиловали и убивали, а Кровавый Отец ликовал.

С каждым разом голод Атора становился все ненасытнее. Он требовал все больше жертв, больше крови, больше страданий. Воинов Ктан не хватало, чтобы утолить его жажду. И Кровавый Отец разгневался. Он отнял у Ктан силу. Болезни, коих Ктан не знали много лет, вновь обрушились на них. Нерожденные дети гибли в утробах матерей, а еще недавно молодые и сильные воины иссыхали, будто древние старцы, и гибли. Атору было все равно, он упивался страданиями своих детей так же, как и страданиями их врагов.

Но Карандра была хорошей дочерью. И Атор говорил с ней. Когда ее племя познало гнев Кровавого Отца, Карандра взмолилась ему, как могла только она. Она пролила свою кровь, она отдала ему души детей, которых могла бы выносить. И она обещала ему все страдания и всю боль этого мира в обмен на силу, способную принести их. Кровавый Отец не знал милости, но услышал зов своей лучшей дочери. В обмен на свою жертву Карандра получила силу, коей Атор наделял лишь избранных. Силу отнимать жизнь одним взмахом руки, силу насылать мор и отравлять сам воздух.