Сумерки Баригора

Они шли так, пока солнце не прошло свой путь по небосводу им навстречу и не оказалось за их спинами. За весь день Айя позволила сделать лишь несколько привалов, чтобы перекусить лепешками и вяленым мясом. Убийца хотела как можно скорее добраться до монастыря Ордена Вечного служения и не обращала особого внимания на то, что ее спутник совершенно не был подготовлен к такому путешествию.

Матиас выдохся очень быстро. А к вечеру ноги священника уже заплетались, и он то и дело спотыкался о торчащие из земли корни и даже мелкие шишки. Несмотря на это, Матиас молчал и упорно переставлял ноги, стараясь поспеть за быстрым темпом своей спутницы. Но все же усталость взяла свое. Нога священника зацепилась за очередной корень, предательски скрытый слоем опавших иголок, и Матиас со сдавленным вскриком упал на мягкую влажную землю соснового леса.

Айя обернулась на шум. Она опередила Матиаса на несколько десятков метров и даже не сразу смогла разглядеть его среди деревьев.

– Отец Матиас? – окликнула женщина.

– Я здесь. Всё в порядке. – Слабый и сбивающийся голос священника говорил об обратном.

Матиас сел на подстилку из опавших иголок и выдавил слабую улыбку, хотя с такого расстояния Айя точно не могла ее видеть. Но когда священник попытался подняться, опершись на левую ногу, он вскрикнул и снова повалился на землю. Там он схватился за лодыжку и издал звук, больше всего напоминавший поскуливание собаки.

Айя возникла рядом с ним как из воздуха, но священник не обратил на нее внимания, укачивая свою ногу. Она критически оглядела Матиаса и опустилась рядом с ним на одно колено.

– Дайте посмотреть, – потребовала она, и Матиас подчинился: убрал руки с лодыжки и, поморщившись, вытянул ногу в сторону убийцы.

Айя умелым движением задрала штанину священника, опустила на ногу ладонь и начала аккуратно надавливать в разных местах. На ее движения Матиас откликался сдавленными вскриками и все тем же поскуливанием, но все же терпел, закусив губу.

– Сейчас будет неприятно, – предупредила Айя.

Священник напрягся, явно стараясь сохранить хоть какое-то подобие самообладания, но все же не смог сдержать крик боли, когда женщина аккуратно покрутила его стопой из стороны в сторону. Когда Айя закончила свои манипуляции и убрала руки, Матиас поднял на нее глаза, в которых выступили слезы:

– Что же теперь делать?

– Святой отец, это даже не перелом, – голос убийцы звучал снисходительно, – зафиксируем сустав, и через пару дней все пройдет.

– Хвала Алору! – выдохнул Матиас, но облегчение на его веснушчатом лице быстро сменилось тревожным выражением. – Но как же мы теперь доберемся до монастыря?

– Вы точно не можете исцелить себя молитвой? – Было сложно сказать, шутит убийца или нет. После рассуждений Седрика о сверхъестественных возможностях алорианцев можно было предположить и второе.

Матиас сложил руки в священный символ:

– Подобные чудеса доступны лишь Алору, сестра.

– Тогда придется действовать по старинке, – Айя подарила Матиасу ободряющую улыбку, – сидите здесь и постарайтесь освободить лодыжку, – убийца указала на уже порядком перепачканные белые гольфы, украшающие ноги Матиаса, – а я сейчас вернусь.

Айя поднялась и быстрой летящей походкой, прихватив свой вещевой мешок, двинулась вглубь леса, оставляя Матиаса один на один с природой. Священник провожал ее взглядом расширенных от страха глаз.

– Вы же не оставите меня здесь, сестра? – крикнул он наконец, когда Айя уже почти скрылась между деревьями.

Ответом ему стал озорной смех убийцы.

– Конечно нет, вы мне еще нужны. – С этими словами Айя растворилась в длинных закатных тенях.

Матиас поежился, хотя погода выдалась очень теплой для северных земель, и, то и дело вскрикивая, снял ботинок и стянул высокий носок с поврежденной ноги. Его лодыжка покраснела и уже сильно опухла. Человеку, лишенному познаний в медицине, к числу которых относился и Матиас, сложно было представить, что подобное повреждение заживет за пару дней.

Сумерки начали сгущаться, и под сенью многовековых сосен то тут то там появились белесые пятна тумана. Айи все не было, и Матиас сжался в комок, обняв колени, и, покачиваясь из стороны в сторону, шепотом молился Алору о помощи и прощении. Из транса его вывел полный недоумения голос его спутницы:

– Вы даже не разожгли костер, святой отец?

Вздрогнув, Матиас опустил руки и поднял взгляд на убийцу. Она стояла прямо над ним, подобная мрачной тени в своих черных одеждах на фоне тумана и темноты леса. В руках женщина держала пучок каких-то трав.

– Костер? Из чего?

– Мы в лесу, отец, здесь достаточно хвороста. Я думала, вы уже приготовили нам ужин.

– Но моя нога…

Даже в темноте было видно, как убийца закатила глаза.

– Ладно. Подержите. – Она сунула Матиасу в руки травы.

Айе понадобилось всего несколько минут, чтобы собрать упавшие ветки, валяющиеся в округе, и при помощи горсти сухих сосновых иголок и огнива разжечь костер. Еще через несколько минут над костром уже висел котелок, в который Айя покрошила вяленое мясо. В отблесках пламени ее рыжие волосы сияли так, что казалось, что они сотканы из огня.