Сумерки Баригора

Матиас подполз поближе к костру и хотел было вытянуть к нему озябшие ноги, но Айя цыкнула на него:

– Вам стоит держать ногу в холоде, святой отец, иначе отек только усилится.

Матиас послушно кивнул и повернулся к пламени боком, выставив пострадавшую левую ногу в сторону. Убийца же тем временем достала из своего мешка несколько камней, которые, видимо, нашла где-то в лесу за время своего отсутствия.

– Подайте травы, пожалуйста.

Матиас протянул ей пучок уже немного увядших растений, и Айя начала растирать их между двух камней, превращая в кашицу. Туда же она добавила несколько сухих ягод и какой-то порошок, стеклянный пузырек с которым достала из недр своего мешка.

– Что вы делаете, сестра? – спросил священник, с интересом следящий за убийцей. После того как Айя вернулась, он заметно расслабился и уже не выглядел таким несчастным, как сразу после своего падения.

– Мазь, которая поможет поставить вас на ноги, – пожала плечами убийца, продолжая работу, – я не смогу тащить вас до монастыря на себе.

– Откуда вы знаете, из чего ее готовить?

– Этому учат всех членов моего Ордена, – голос Айи звучал совершенно буднично, – мертвый убийца – плохой убийца. Каждый из нас должен знать, что делать, если повредил ногу, выпрыгивая из окна второго этажа, или получил кинжал в бок.

От этих слов Матиас вновь посерьезнел:

– А с вами случалось подобное?

– Бывало. Пуля в бедро – это довольно неприятно, особенно когда приходится доставать ее самой, сидя в подвале заброшенного дома в городе, где тебя ищет каждый городовой.

Матиас громко ахнул и произнес быструю молитву Алору. Ничего больше спрашивать он не стал, тем более что Айя как раз закончила готовить мазь и, достав из сумки припасенный там бинт, подошла к священнику.

– Может немного щипать, – предупредила она, наклоняясь к его поврежденной ноге.

Убийца соскребла рукой мазь с камня, на котором ее готовила, и движениями настолько аккуратными, что Матиас даже не поморщился, нанесла ее на лодыжку священника. После этого она плотно обвязала ногу бинтом, оставив компресс работать. Матиас внимательно наблюдал за действиями убийцы, то и дело напрягаясь в предвкушении боли, когда она в очередной раз касалась его ноги, но тут же расслабляясь, когда боли не было.

– Не думал, что вы можете быть такой нежной, сестра, – сказал он, пока Айя плотно оборачивала ткань вокруг его ноги, и тут же смущенно опустил глаза, понимая, как это прозвучало.

– Ловкость рук – основа моего ремесла, отец, эти руки могут подсыпать яд в ваш суп так же легко и аккуратно, как сейчас перевязывают вашу ногу.

Матиас поперхнулся и замолчал, подозрительно покосившись на булькающую в котелке похлебку. Этот взгляд не укрылся от Айи, она наклонилась поближе к священнику и хитро шепнула:

– Боитесь?

Матиас вздрогнул и отпрянул.

– Н-нет. Я вижу свет в вашей душе, сестра Клиссейда. Вы можете дарить тепло и любовь во имя Алора, даже если предпочитаете дарить смерть.

Несколько мгновений Айя молча и пристально смотрела на священника, все еще находясь от него на расстоянии меньше вытянутой руки. Потом убийца отстранилась и вернулась на свое место около костра.

– Вы видите лучшее в людях, святой отец, это не доведет вас до добра, – сказала она наконец. – Поешьте, это важно для вашего выздоровления.

Матиас взял из рук убийцы плошку с горячей похлебкой, если так можно было назвать бульон с плавающими в нем шматками разварившегося вяленого мяса, и порядком зачерствевшую лепешку.

– Возможно, вы правы, сестра, но это путь, по которому меня ведет Алор.

– И вы довольны тем, где оказались? – спросила Айя, глядя на священника поверх своей миски.

Матиас задумался, осторожно глотая горячую похлебку. Айя его не торопила. Ночь окончательно вступила в свои права, и в лесу вокруг них оживились мелкие зверушки, активно шебаршащие среди сухих иголок и низкорослой травы. Высоко в ветвях сосны захлопала крыльями и закричала сова. Матиас уже не отреагировал на это, хотя еще с утра каждый птичий крик и шорох в траве заставляли его подпрыгнуть.

– Неважно, доволен я или нет, я слуга Алора и принимаю ту судьбу, которую он для меня подготовил.

– Неужели? Об этом ли вы мечтали в детстве, отец Матиас? Сидеть в темном лесу в компании профессиональной убийцы в отчаянной попытке спасти свою страну от тьмы и хаоса?

– А вы, сестра?

Айя невесело усмехнулась:

– Таким, как я, не положено помнить, о чем мы мечтали до того, как нас взял Орден.

– Но вы ведь помните?

– Помню. Я хотела заниматься лошадьми, как мой отец. Он брал меня с собой на пастбища, там было хорошо.

– Так вы из Куинта? – Эта провинция Баригора славилась обширными пастбищами и лучшими скаковыми лошадьми на всем Паспале.

– Я не знаю. Что ребенок знает о географии?

– Неужели вам никогда не хотелось найти своих родных? – Матиас подался вперед, крепко сжав в руках свою миску.

– Моя семья – это Орден, отец Матиас. И мне не нужна другая. Той маленькой рыжей девочки, которая любила вплетать цветы в гривы вороных коней, уже давно нет.