Сумерки богов

Выглядывая из-за края щита, Диса проклинала данов, которые добрались до края ущелья и беспрепятственно сбросили свои пандусы. Со своего наблюдательного пункта она видела, как Ауда гонит людей вперёд, шлепая их плоской стороной меча, собирая их в тылу, чтобы скрыть передвижения Сигрун. Диса смотрела, как Гейра пришла на помощь Ауде, ведя за собой Раннвейг и золотоволосую Хервор. Два десятка человек образовали полукруг вокруг краёв пандусов.

Дисе казалось, что это затишье перед бурей. Она чувствовала, что задний ход падёт, если ничего не предпринять. И хоть она простая дева меча, ещё она была дочерью Дагрун-воительницы; она была правой рукой Человека в плаще, и на ней была печать молота её создателя. Может, ей под силу переломить ход событий. Не дожидаясь разрешения, даже не продумав план, Диса вскочила и побежала туда, откуда они пришли.

Горящее бревно ударилось о скалистый выступ в нескольких шагах справа от неё, осыпав углями и тлеющими щепками; девушка пригнула голову и побежала дальше. Вражеские лучники увидели её и прицелились; она слышала их хохот, насмешки, споры, кто именно её подстрелит. На бегу она подняла щит. Стрела срикошетила от железного выступа; другая пробила подол ее кольчуги и едва не запуталась в ногах.

Её сбруя грохотала и гремела при каждом шаге. Диса промчалась мимо застывших трупов Хрута и Аска, из головы последнего всё ещё торчало копьё, похожее на какое-то молодое деревце, и побежала вверх по склону – туда, где столпилась горстка гётов. Они отступали от пандусов, опуская щиты и явно смирившись с разгромом, но при виде жрицы Человека в плаще, её горящих дикой яростью глаз остановились.

– Проклятый Имир! – проревела она, проносясь мимо них. – Почему вы убегаете? Если эти ублюдки перелезут через стену, ваши дома и семьи сгорят! Вы отдадите им всё? Нет! Во славу Спутанного Бога, идите за мной!

Диса не стала ждать их ответа. Она видела, как впереди первый псалмопевец взобрался на пандус и прыгнул в гущу Вороньих гётов. То был широкоплечий дан, бородатый, в шлеме с медным кабаном от гребня до носа. Он нацепил на щит копьё и с рёвом начал размахивать топором из стороны в сторону, расчищая место для своих товарищей.

Ауда бросилась на него, но затем отшатнулась, когда её клинок отскочил от его кольчуги. Дан захрипел и ударил рогом своего топора. Ещё один дан приземлился рядом с первым, и пара сомкнула щиты. По первому пандусу карабкалось всё больше людей, а второй рухнул вниз, его железные шипы впились в каменистую землю.

Диса поднялась по тропинке; она отталкивала гётов плечом и поставила свой щит рядом со щитом Ауды. Железные ободья заскрежетали, а липовое дерево затрещало. Ауда бросила косой взгляд, чтобы понять, кто к ней присоединился. Женщина встретила свирепый взгляд Дисы одобрительным рычанием, а затем издала крик ненависти, когда они вдвоем устремились к незащищенному боку дана.

Тропинка была узкой, справа была травянистая насыпь, а слева – отвесной обрыв в горловину Шрама. Диса слышала глухой гул голосов, крики и боевые кличи; она слышала треск и скольжение стали и хруст ломающихся костей от ударов топора о щит. Над её плечом просвистело копьё, пронзая гёта позади неё. То было столкновение стен из щитов, и в ней девушка слышала песню валькирий.

Соединив свой вес с весом Ауды, они вдвоем протаранили первого дана. Он отшатнулся, его пятка соскользнула с края оврага. Диса увидела, как расширились его глаза. На его лице отразился внезапный ужас. Дан выронил топор и схватился за щит Ауды, вцепившись пальцами в край. Потеряв равновесие, он опрокинулся назад – и потащил Ауду за собой. У неё не было выбора, пришлось выпустить щит из рук, а дан закричал и упал в Шрам.

С пандуса полетело копьё, нацеленное в Ауду. Диса отбила его щитом; деревянное древко раскололось от удара. Второй дан тоже набросился на Ауду, в его жестоких чертах была написана жажда мести. Диса смотрела, как женщина парировала выпады. Ауда ударила дана в пах, но не попала и точно погибла бы от его клинка, если бы Диса не врезала краем щита по костяшкам его руки с мечом. Треснула кость, брызнула кровь, и меч выпал из его ослабевшей хватки. Мужчина открыл рот, чтобы прорычать проклятие.

И Диса вонзила острие копья ему в нёбо. Она отпустила оружие, когда труп дана повалился назад. Ауда поднялась на ноги и забрала щит убитого. Диса выхватила свой франкский топор. Гёты за их спинами наконец-то обрели мужество. С ревущими криками и проклятиями они выстроили стену из щитов в начале каждого пандуса.

Воздух стал густым и горячим от вони последних выдохов и проколотых кишок; из разорванных глоток рвался кровавый туман; клинки рубили хватающие руки, оставляя за собой окровавленные обрубки. Люди падали под ударами топоров и копий, создавая коварную трясину у ног защитников. По тропинке стекали ручейки дымящейся крови. Время не имело никакого значения. Для нападающих и защитников не существовало ничего, кроме этой крошечной полоски земли у основания насыпи. Люди умирали за неё и убивали за неё. Она стала центром мира.