Сумерки богов

Мужчина что-то сказал по-датски с резким акцентом. Его воины рассмеялись. Но Диса не обратила внимание. Она сосредоточилась на месте, где за грудиной псалмопевца быстро билось его мерзкое сердце. Она услышала, как Ауда зарычала от ярости.

– Ну вперёд, – сказал этот пёс, теперь уже медленнее, рассекая воздух мечом и становясь в боевую стойку. – Нападайте, и я отправлю вас в ад, чтобы стелиться перед своим повелителем!

И Диса Дагрунсдоттир напала, а Ауда напала следом. Девушка замерла и сделала ложный выпад ножом, отбив щит дана; когда он попытался парировать, Диса опустила топор и зацепила верхний край его щита.

Дан прокрутил щит, выбил её топор и оттолкнул Дису. С тихим смешком он махнул кулаком, ударив Дису прямо в лицо. Девушку отбросило назад так, будто её лягнули копытами. Она уронила топор и оказалась прямо у тлеющей насыпи. Девушка упала на одно колено, из носа и рта потекли обильные струйки крови.

Не теряя ни секунды, вождь данов повернулся и поймал меч Ауды на свой. Сталь заскрежетала и зазвенела. Дан оттолкнул женщину. Удары так и летели с невероятной скоростью – выпад, отход, подсечка, ответный удар; их рукояти лязгали друг о друга, скрежеща железом, а затем отскакивали друг от друга. Ауда снова напала. Её зазубренный меч ударился о край его щита и сломался. Она закричала от ярости…

Диса слышала, как обрушился смертельный удар. Она слышала свист воздуха сквозь стиснутые зубы дана, хруст и щелчок звеньев кольчуги, скотобойный звук лезвия, вонзающегося в плоть. Она стряхнула кровь с глаз и смотрела, как Ауда обвивается вокруг меча дана. Он нанёс удар низко, чуть выше правого бедра. Дамасская сталь прорезала кольчугу Ауды, как тонкую ткань, а мышцы и сухожилия – как воду, и застряла в позвоночнике. Ауда взвизгнула – скорее от разочарования, чем от боли, – и попыталась выцарапать дану глаза, но потом рухнула на землю. Он сбросил женщину со своего меча, оставив её истекать кровью, и переключил внимание на Дису.

– Наверное, это тебя лорд Конрад называет его птичкой, – сказал он, вытирая кровь Ауды с клинка. Дан оглядел девушку с ног до головы, а затем насмешливо фыркнул. – На моего лорда легко произвести впечатление. Ну ладно. Давай покончим с этим. Мне ещё нужно разграбить и сжечь вашу помойную яму.

Диса вытерла кровь тыльной стороной ладони. Она отхаркнула мокроту и выплюнула её под ноги дану.

– Это будет непросто, – проворчала она, – если ты умрешь.

Девушка встала, держа нож другой рукой, и зашагала к центру дорожки. Диса держалась немного правее мужчины.

– Ну вперёд, жирдяй! Или боишься, что тебя не пустит к воротам соплячка?

Оскалив зубы в яростном рыке, Краки Рагнарсон откинул щит и бросился в атаку.

Гримнир наблюдал с вершины стены, как бык-дан накинулся на хрупкую Дису – забрызганную кровью после горнила стены щитов и опалённую ударом огненного снаряда. Он наблюдал и ничего не предпринимал.

– Он убьёт её, скрелинг, – взволнованно прошипела Ульфрун, подходя сбоку. – Позволь мне…

– Нет. Это её битва, выиграет она или проиграет. Не лезь! Твои воины готовы?

– Они у ворот. Одно слово, и они скинут этих свиней в Шрам. Если пойдём сейчас…

– Когда один умрёт, – ответил Гримнир.

– Жестокий ублюдок.

Гримнир хмыкнул.

– Ты просто забыла, каково это. Если вообще знала.

– Что?

Его глаза заблестели, когда он искоса взглянул на женщину.

– Каково это – наступать на плащ Смерти. Люди оживают больше всего в тот момент, когда находятся на волосок от конца. Если она выживет, то будет помнить это до тех пор, пока её не закопают в могилу. Сколько раз ты умирала, двадцать девять? А у этой соплячки смерть всего одна. Оглянись вокруг.

Ульфрун послушалась. Она видела, как другие выглядывали из-за зубцов частокола, сжимая дерево с побелевшими от напряжения костяшками пальцев. Даже старая Сигрун наблюдала за происходящим, закусив губу от беспокойства за свою внучку.

– Это ради них, – сказала женщина едва громче шёпота.

– Она просила о славе, о чести, об имени. Это всё не побрякушки, такие вещи надо заслужить. И это её шанс.

Диса чувствовала на себе взгляды, но ей было всё равно. Она сосредоточилась только на человеке, наступающем на неё. Когда он отвел меч назад, заскрежетала кольчуга, лёгкие втянули воздух, пропитанный дымом, а сухожилия заскрипели. Но Диса не собиралась идти на него в лоб. Он был словно громила в кольчуге, а она не была дурой.