Сумерки богов

Когда его меч со свистом опустился вниз с такой силой, чтобы разрубить её от макушки до промежности, Диса нырнула влево; она упала на землю сбоку от мужчины, перекатилась и оказалась позади. Девушка набросилась на дана с ножом. Но она не целилась в те места, которые были прикрыты тяжелой кольчугой – нет, это безумие; вместо этого, когда он развернулся на левой ноге, Диса вонзила клинок в подол его кольчуги и рванула назад, зазубренное лезвие разорвало ткань, кожу, мышцы и сухожилия. Она почувствовала, как нож заскрежетал по кости. Дан взревел; его горячая кровь брызнула на кулак Дисы. Он попытался вцепиться в девушку свободной рукой, но безуспешно. Диса вскочила на ноги и отпрыгнула подальше от мужчины и его длинного клинка. Он заковылял к ней, волоча за собой раненую ногу, одна рука сжимала мокрый от крови край кольчуги, а другая держала меч в смертельной хватке. Его разъярённый крик был похож на крик Ауды. Крестоносцы на пандусе вторили его мстительному крику; они хотели сбросить с себя поводья, но их сковали железной дисциплиной. Пока их командир жив, надежда ещё есть.

– В чём дело, дан? – перекричала их Диса. – Я думала, ты хочешь со мной покончить. Ну так иди! Убей меня!

Краки сделал ещё шаг, а потом опустился на одно колено, его меч уперся в землю острием, а крестовина удерживала мужчину в вертикальном положении. Он свирепо посмотрел на Дису, с его подбородка капала слюна.

Диса услышала голос Гримнира с верхушки частокола:

– Хватит играть с этим несчастным коленопреклоненным – покончи с ним!

Она бросила косой взгляд на верхнюю часть стены, сплюнула кровь изо рта и перевернула нож. Девушка подошла к вождю данов, бледная и потная, несмотря на холод.

Он поднял голову, в его глазах читался вызов.

– Скажешь что-то напоследок, придурок?

На лице Краки расплылась улыбка – невесёлая и жестокая. Он кивнул. Сделав последний вдох, он заорал:

– Даны! Ко мне!

И тогда псы войны сорвались с цепей. Диса попятилась, широко раскрыв глаза, когда на неё обрушилась стена закованных в железо данов, предсмертный смех Краки потонул в грохоте кольчуг и громовых боевых кличах. Диса увидела отражение своей смерти в их оскаленных лицах…

Позади неё раздался ответный рёв. Диса вздрогнула, когда одетые в медвежьи шкуры великаны пронеслись мимо неё прямо в зубы данам – могучий Бродир вёл их за собой. С топором в обоих кулаках, он был острием клина из берсерков.

– Один!

Грохот этих гигантов, столкнувшихся с данами, был подобен взрыву. Мужчины кричали, щиты разлетались в щепки, тела сыпались с края оврага. Всё это время глухой горловой рев берсерков походил на метроном бойни.

Диса провела лезвием ножа по бедру, вытирая с него кровь дана, и вложила в ножны. Она подошла к мужчине. Тот лежал на спине, поджав под себя одну ногу и всё ещё цепляясь за жизнь. Хоть он и был почти обескровлен, его рука всё равно потянулась к мечу. Диса добралась до него первой. Она подняла меч с земли. Это было шикарное лезвие, подумала она, легче, чем ей казалось, сделанное из узорной стали, напоминающей полированный шёлк, сотканный из оттенков серого. На нём были вырезаны неизвестные буквы.

Диса посмотрела на меч, затем на умирающего. Дан попытался заговорить. Лицо девушки превратилось в маску ненависти, когда она подняла меч и вонзила в мужскую грудь, сквозь кольчугу и кости, в изголодавшиеся по крови мышцы его сердца.

Краки Рагнарсон вздрогнул и умер.

За деревьями лорд Скары вздрогнул, как от невидимого удара. Отец Никулас наблюдал, как Конрад перекрестился и тяжело вздохнул.

– И ты, мой военный пёс? – пробормотал альбинос, качая головой.

– Милорд?

– Позови данов, Старкад, – сказал он. – Уведи их, пока они не погибли.

Потом он добавил священнику:

– Приведи ко мне Торвальда.

Лоб Старкада наморщился в крайнем замешательстве.

– Но, милорд… они…

– Не испытывай моё терпение, – прорычал лорд-альбинос. – Не в этот день. Прикажи данам отступить!

Конрад развернулся и зашагал прочь. Никулас примирительно положил руку на плечо Старкада.

– Лучше делай так, как он говорит.

Командир кивнул, но в его взгляде на удаляющуюся спину Конрада сквозила нотка злости, которой священник раньше не видел. Когда со стороны крестоносцев донёсся призыв отступать, Никулас поспешил за лордом Скары. Он услышал бормотание Конрада.

– Это она сделала? Ты уверен? Кровь Христа! Ещё один пункт в списке причин ненавидеть эту языческую шлюху! Не бойся, мой боевой пес! Мы заберем твоё тело и похороним по-христиански.

Никулас прокашлялся. Конрад резко обернулся, прищурив глаза и положив ладонь на рукоять меча. Священник поднял руки вверх.

– Не надо подкрадываться ко мне, Никулас, – сказал он. – Я в настроении убивать.

– Так он умер? Рагнарсон?

Конрад кивнул.

– Наша птичка нанесла ему смертельную рану.

– Невозможно!

Но лорд Скары лишь взглянул на него, явно ужасно рассерженный.

– Насколько я полагаю, мы потеряли пандусы?