Сумерки богов

– На то воля Господа! – прокричал мужчина, его меч вспорол горло богохульника. Он отбросил труп и повернулся. На троне патриарха сидит женщина – красногубая и похотливая, её украденная сутана разрезана по бокам чуть ниже груди, выставляя всё напоказ. Она извивается и мечется, словно сидит на коленях возлюбленного, манит его пальцем с алым кончиком, воображая себя тяжёлой, но достойной добычей.

– Вавилонская блудница! – рычит он. Он за три шага оказывается на вершине помоста и, кряхтя, сносит голову женщины с плеч. И вдруг какофония голосов сменяется всего одним. Он поворачивается, вытирает кровь с глаз и видит ковёр из тел. Пошатываясь, он приближается к трону, но не осмеливается сесть на него.

Он пристально вглядывается в лица мертвецов, ожидая увидеть грубые и небритые лица убитых им солдат. Но там ребёнок – мальчик одиннадцати лет, разрезанный, как спелый фрукт, – и он узнаёт эти безжизненные карие глаза. Он убил его много лет назад, когда брал стены Константинополя. И дальше среди моря плоти было ещё одно знакомое лицо – убитая им в лихорадке женщина, рабыня богатого грека, в прихожей дома ее хозяина.

Все лица кажутся знакомыми. Он их знает. От молодого солдата, убитого в жестоких уличных боях вокруг Влахернского дворца, до детей, мальчика и девочки, которые погибли под его клинком, когда не отдали лошадь своей семьи.

– Ч-что я натворил?

Призрак за его плечом хихикает с таким звуком, словно в его могилу сыплются камни.

– Ты освободил себя, – рычит он. – Но есть ещё один.

Из мрачной тени выходит старик, одноглазый варяг – наполовину грек, наполовину норвежец. Он шаркает ногами, его руки скользкие от крови из раны на животе. Он оглядывается, его бледно-голубые глаза слезятся от ужаса, и бормочет что-то по-гречески.

– Убей его, мой драгоценный дурень, – шепчет призрак, его голос теперь шелковистый и мягкий, как у любовницы. – Давай, убей его, и покончим с этим.

– Нет! – Меч со звоном вылетает из руки мужчины, когда он бросается к старому варягу. – Убирайся, дьявол! И больше здесь не появляйся! Это дом Божий!

– Ах ты, молочный лицемер, – говорит призрак. – Да, это дом твоего глупого бога, когда тебе это удобно. Но что было раньше, когда ты убивал этих невинных? Тогда это был дом твоего так называемого бога, а? – тень насмехается. – Я окажу тебе услугу, крысёныш, хоть ты об этом и не просил.