Сумерки богов

Вдруг та резко выпрямилась, широко раскрыв остекленевшие от ужаса глаза. Крик уже готов был сорваться с губ Брингерд, но Диса успела предупредить его.

– Всё хорошо, – прошептала Диса.

Брингерд ловила воздух ртом и сглотнула. Она посмотрела на Дису. Эта маленькая девочка увидела столько смертей. Её отец умер при возвращении к воротам; а её мать – за день до этого, пронзённая осколком дерева, как копьём. У Брингерд никого не осталось, никто её больше не защитит. Кроме Дисы.

– Всё хорошо, – повторила девушка, поглаживая густые, влажные от пота волосы девочки.

– Я… я не смогла убежать, – прошептала Брингерд. – Не смогла с-сбежать от этого. Та штука в воде… она всё отрывала от меня куски и ела их. Она хотела к-крови, – девочка подняла глаза и встретилась с обеспокоенным взглядом Дисы. – Мы тут умрём, так ведь?

– Не сегодня, – ответила Диса. – Ложись спать.

– Я вижу лишь огонь и смерть, – пробормотала девочка с тяжёлым взглядом. Диса поняла, что та говорит о своём сне. – Огонь и смерть.

Голос Брингерд затих. Вскоре она уснула – крепче, чем прежде.

– Ты здесь не умрёшь, – сказала Диса. Встав, она отправилась на поиски Гримнира. Он обнаружился развалившимся на троне Гаутхейма, из его рта доносился тихий храп. Колдовство прошлой ночи утомило его. Заставило уснуть. А сон, насколько она понимала, был врагом его народа. Это сидело в их крови. Девушка не стала его будить.

Я сделаю всё сама.

Диса снова огляделась, выискивая знакомое лицо. Она наклонилась к мужчине у огня и задала вопрос. Он махнул в сторону выхода. Диса кивнула, встала, пересекла Гаутхейм и вышла.

Восход был совсем близко. За ночь с озера поднялся туман, придав руинам Храфнхауга нереальный вид – перламутровый и дымчатый. Она нашла человека, которого искала, под карнизом Гаутхейма. Старый Хюгге сидел один, накинув на худые плечи плащ сына. Он был похож на статую человека, вырезанную из священного ясеня: длиннобородый, узловатый; на его морщинистой коричневой коже было столько же шрамов, сколько татуировок. Единственным признаком жизни был столб дыма, поднимающийся из мундштука трубки. Диса почувствовала знакомый аромат трав – этот запах напоминал ей о доме. Её отец научился курить у старого Хюгге.

Старик взглянул на неё, его древние глаза были водянисто-голубыми.

Диса кивнула ему. Она не стала ходить вокруг да около.

– Я хочу отправить детей, женщин и серьёзно раненных в безопасное место. Ты можешь переправить их через Скервик и показать дорогу до дома Человека в плаще?

Старый Хюгге не ответил. Он продолжал смотреть на неё, а потом перевёл взгляд на пустой, туманный воздух за её плечом. Девушка задумалась, не совершает ли ошибку, может, смерть сына лишила его рассудка. Но наконец старый моряк кивнул.

Диса повторила жест.

– Через час они все будут готовы.

Она уже хотела повернуться, но замерла, когда рука старого Хюгге потянулась к ней. Его хватка была очень слабой, а кожа – жёсткой, как песок.

Сквозь дым из трубки он заговорил мягким от старости голосом:

– Твоя мать гордилась бы тобой, девочка.

Диса улыбнулась.

– Я знаю тебя всю свою жизнь, – сказала она, сжав его руку сильнее, – и ни разу не слышала, чтобы ты говорил.

– Мне нечего было сказать.

– До этих пор?

– До тех пор, когда тебе надо было что-то услышать, – ответил он. – Мой мальчик расскажет ей, когда увидит у дверей Сессрумнира, зала леди Фрейи, или на лугах Фолькванга. Он расскажет, какой ты стала. И она будет так гордиться.

Диса почувствовала, как её сердце сжимается от горя. Из её горла вырвалось рыдание. Девушка снова кивнула и вытерла глаза другой рукой.

– Я скучаю по ней.

– Мы скоро увидимся, – старый Хюгге последний раз сжал её руку и отпустил. Он снова ссутулился, его седая голова окуталась трубочным дымом, пока он вспоминал давно минувшее…

Гримнир проснулся от шума женщин и детей. Он приоткрыл здоровый глаз и уставился на людей у двери дома. Они упаковали все свои пожитки в свертки, сундуки их матерей и корзины отцов. Всё, что собрали с нижнего уровня и принесли сюда на хранение, теперь вынесли из дверей Гаутхейма в туманное утро.

– Куда, Имир вас побери, вы все собираетесь? – прохрипел Гримнир. Он выпрямился на сиденье ярла, расправил плечи и встал. – Я спросил, куда вы, свиньи, идёте?

Ему ответила Диса.

– Я отправляю их в безопасное место, – сказала она, подходя сбоку. Девушка несла рог с вином и поднос с жареной козлятиной. Он помотал головой и уставился на неё своим грозным взглядом. Она продолжила, не обратив на это внимания. – Детей, стариков, женщин, которые не сражаются, и раненых. Старый Хюгге объединит три лодки, чтобы переправить их через Скервик.

– И что там? – спросил Гримнир Дису, когда она передала ему вино. Он выпил его залпом и набросился на козлятину со звериным голодом. – Ещё вина, – пробормотал он с полным ртом мяса. – Я спросил, что там, за Скервиком?

– Твой дом, – ответила Диса. Она налила ему ещё вина из глиняного кувшина.

Ругательство почти что сорвалось с губ Гримнира. Он молча уставился на девушку, а через какое-то время просто пожал плечами.