Сумерки богов

– Да уж, заманили. Я был брошен, словно мусор, на Дороге Пепла, где переплетенные ветви Иггдрасиля пронзают Девять Миров. Там меня и нашёл учитель, сломленного и умирающего. Он дал мне новую цель, одолжил мне свою хамингью, свою удачу. Он доверил мне сюжет своей пьесы, и я посмотрю, как её сыграют. – Незнакомец поднялся на ноги, подошёл ближе к огню и протянул руки, чтобы согреть пальцы. – Но у меня есть острая проблема. Время пешек подошло к концу. Пора выводить на сцену главных игроков. Я уже нашёл Волка, Волчицу и драгоценный День, который уступит место Ночи. – Он оглядел дом. – Я даже нашёл сыновей Имира, готовых танцевать, а Злостный Враг ждёт своего часа. – Незнакомец повернул голову и смерил Халлу злобным взглядом. – Но, похоже, у меня на одну марионетку больше, нидинг.

– Возможно, – сказала Халла и встала. – Возможно, пора мне присоединиться к твоей публике.

Незнакомец задумался, но потом помотал головой.

– Не думаю. Публике нельзя столько знать о пьесе. А ты знаешь больше, чем говоришь, так ведь? Да, я вижу это в огоньке осознания в твоём взгляде, дитя Мирквида. Ты знаешь, откуда я пришёл. И если ты вовремя прошепчешь слова не в те уши, то испортишь мой сюрприз.

– Нет, если у нас одна цель, – сказала Халла. – Разве мы не хотим одного и того же? Исполнения пророчества? Увидеть конец правления Пригвождённого Бога и возрождение древности? Если только… – она резко повернулась, её молочные глаза превратились в щёлочки, – …если только эта пьеса совсем не об этом.

Халла вспомнила Глаз Мимира; приз, за который боролись два волка, – это всё ложь.

– Пророчество, – медленно проговорила она, отходя от незнакомца, – пророчество – это ложь, верно?

Незнакомец цокнул языком.

– Не совсем ложь, скорее отвлекающий маневр. Но иди сюда. Не бойся.

Он навис над Халлой, пока та отходила всё дальше. Старуха наткнулась на что-то твёрдое – трон Гримнира – и остановилась. А силуэт в плаще всё продолжал расти; она почувствовала холодную вонь Асгарда, исходящую из-под складок его мантии, когда та накрыла старуху.

Тьма. Ощущение, будто её сбивают с ног, скручивает живот и дезориентирует. Она не может понять, где верх, а где низ; где земля, а где небо. Ей кажется, что вокруг клубится дым и горит огонь. По её ушам бьёт воющий шторм. Сквозь дым она видит распятого титана. Он висит на дереве, ветви которого колеблют девять миров, – могучий Иггдрасиль. Титан одноглазый и бородатый, а на его обнаженных плечах сидит пара гигантских воронов. Она отводит взгляд. Её ноздри наполняются запахом железа, крови и дыма – вонь разрушений войны. Она падает, летит обратно во тьму.

Халла упала на колени, сжимая перегной, борясь с шумом в черепе. Он доносился отовсюду; его низкие звуки сотрясали её диафрагму. Она остановилась только тогда, когда поняла, что это был её крик.

Тяжело дыша, как собака, она открыла глаза и огляделась. Дом исчез, его огонь и тепло сменились леденящим до костей холодом и влажной вонью близлежащего болота. Колдовство незнакомца привело её сюда, в самую гущу леса. Она поискала взглядом мужчину, но не нашла, хоть и чувствовала на себе его злобный взгляд.

– Если ты хочешь убить меня, – дрожащим голосом проговорила Халла, – то приступай, и дело с концом. Я молить не стану.

Она услышала его смех – хриплый, лишённый радости звук, похожий на скрежет железа по кремню.

– Считаешь, я настолько подлый, чтобы нарушить законы гостеприимства? Нет, ты не умрешь от моей руки. Ведь кровь Ярнвидьи может сделать всё за меня.

Она сразу поняла, что он имел в виду. Халла повернулась и посмотрела на восток, где огонь касался бархатного неба, предвещая рассвет. Страх обуял разум Халлы, но старая троллиха не стала терять времени. Она с трудом поднялась на ноги, всё ещё нетвердо, и неуклюже побрела на юг, к болотному зловонию. Халла не знала точно, где находится, но доверяла своему чутью; она верила, что успеет добраться до укрытия дома прежде неизбежного восхода солнца. Иначе зачем этому жестокому ублюдку давать ей шанс?

– Торопись, дитя! – сказал он, звук его голоса сопровождался свистом крыльев. – Торопись! Иначе яркий Альфредулла, луч эльфов, обратит на тебя свой взор!

Халла побежала.