Сумерки богов

– Это мост троллей, – хмыкнул Гримнир. – Он не сгорит, пока не взревет Гьяллархорн. И никто не подумал послать весточку?

Диса бросила взгляд вбок на Хределя.

– Флоки хотел показать себя.

Гримнир сузил свой здоровый глаз.

– Значит, твой парень не выжил?

Диса сдержала всхлип, который перерос в злостное рычание.

– Никто не выжил. Псалмопевцы схватили Флоки и Ульфа Видарсона. Я пыталась добраться до них, освободить, – Диса покачала головой, раздувая ноздри. – У этого колдуна слишком сильная магия. Он знал, что я там.

– Знал?

Диса кивнула.

– Казалось, будто он слушал то, что доступно только ему. Он сказал, что ветер шепчет ему мои секреты; что он слышит мои мысли в шорохе насекомых, а мои сны – в шелесте листвы. Он был готов к каждому моему шагу.

– Неужели? – прошипел Гримнир. – Ты же не оставила своего драгоценного мальчика им на милость?

Диса покачала головой, но потом пожала плечами.

– Сначала я так и сделала. Но потом столкнулась с ярлом Ульфрун и её воинами, которые отгоняли крестовиков. Они придумали отвлекающий маневр, пока я подобралась поближе, чтобы… чтобы…

– Заработать себе славу?

Диса упрямо выставила подбородок.

– Её я заработала, когда забрала этот треклятый скальп! – она потрясла кулаком, лента из волос, плоти и засохшей крови всё ещё была зажата в её руке. – Нет, они убили Ульфа и распяли Флоки. Я прекратила его страдания.

Гримнир схватил её за загривок и притянул к себе, так что её лоб коснулся середины его волчьей маски.

– Тогда ты правильно поступила со своим парнем, птичка. Хоть в Хельхейме, хоть в Вальхалле, но вы увидитесь снова. А теперь расскажи об этом его сраному отцу. Эту помойную крысу надо избавить от страданий. Расскажи им всем, Имир их побери.

Диса отстранилась. Она вздохнула, сдержала слёзы из покрасневших глаз и обернулась на Хределя.

– Это не всё, – сказала она, снова поворачиваясь к Гримниру. – Ульфрун и её парни? Они знают о пророчестве.

– Вот как?

– Да. Она утверждает, что она Волчица, а этот поганый крестовик – Волк, и мы стоим там, где они будут сражаться – в тени Ворона.

Гримнир кивнул, его лицо терялось в тени капюшона, хотя его сверкающий глаз горел еще ярче, когда остановился на железнорукой Ульфрун.

– Скажи ему, – сказал он, мотнув головой в сторону Хределя.

– Сказать? Что сказать? Вы про моего сына, про моего драгоценного Флоки? – Старый ярл двинулся вперёд, но его остановила рука Бродира. Хредель взглянул в доброе лицо берсерка. – Мой мальчик там.

Диса оттолкнулась от помоста, выпрямилась и повернулась лицом к гётам, а особенно к Хределю.

– Слушайте! – перекричала она их сбивчивый лепет. – Слушайте! У меня есть что рассказать…

Осознание, что к ним приближается армия, объединило народ Храфнхауга. Они пустили к себе воинов Ульфрун, провозгласили их героями и выпили за их здоровье, хоть в то же время и горевали о Флоки Хредельсоне, Эйрике и Ульфе Видаррсонах и бастарде Сигрефре. Вокруг Вороньего камня сложили погребальные костры, и там сожгли чучела всех четверых.

Пока тлели костры, по деревне разносились звуки ударов молота и топора. Форне не нашёл изъянов в стенах Храфнхауга.

– Крепкие, почти не подгнившие, – сказал он Ульфрун. – Внешние поверхности стен покрыты мхом, так что их будет тяжелее сжечь. На втором уровне есть задняя калитка, которая ведет к причалам на берегу озера. Она маленькая, а тропинка, спускающаяся вниз, узкая. А вот главные ворота… это проблема.

Но для этой проблемы у Форне было решение. Замёрзшие петли пришлось открутить, заменить ржавые железные скобы с внутренней стороны и найти тяжёлую балку, чтобы сделать перекладину. Пока два Бьорна и великан Бродир атаковали петли ворот молотками и свиным жиром, Кьяртан разжёг кузницу. Под бдительным присмотром Форне он выковал тяжёлые скобы и гвозди из запаса железного лома. Старый Хюгге предложил сделать балку из четырёх обветшалых корабельных мачт, связанных вместе железными обручами из разбитых бочек.

Пока остальные укрепляли ворота, Сигрун и Ауда осмотрели оружейную. Они отправили вёдра с дротиками и связки стрел в башни вдоль стены, а Гейра натягивала и проверяла десятки луков – все они были сделаны из хорошего тиса, с костяными тетивами и шнурами из вощёной конопли. Они осмотрели, нет ли ржавчины в кольчугах, нет ли гнили в щитах; Ауда сама заточила каждое копье и наконечник топора, проверила, не болтаются ли они в гнезде или на рукояти, и не забыла про железные обручи, которые защищали дерево от ударов в бою.