Сумерки разума (СИ)

Эдвард остановился недалеко от дома, сделалось тихо-тихо. В целой мгле остались лишь прямоугольники света. Какое-то время Каллен внимательно прислушивался. Наконец, он покачал головой:

— Сюда он пока не явился. Впрочем, это было бы очень глупо с его стороны. Подозреваю, что Виктория и новообращенная смогли его удержать.

— Я думала, он сильный…

— Очень, — подтвердил Эдвард. — Но еще есть сила новообращенных — это совсем другое дело.

— Понятно, — я всё еще смотрела на окна своего дома, — мне пора.

— Ты справишься? — спокойно уточнил он.

— Конечно, — ответила я негромко и, не глядя уже на Эдварда, не оборачиваясь, вышла из машины.

Мы живем в реальности, которая вечно предъявляет нам счет за то, о чём мы даже не просили. Она требует от нас силы, выносливости, но самое отвратительное, что она требует любви. Будь успешным, будь счастливым — кричит она, убивая детей. Будь собой — кричит она, избивая парня, который решил начать пользоваться косметикой. Ты неудачник! — кричит она насмешливо, показывая на тебя пальцем и благословляя террористов, которые держат ее в ежовых рукавицах.

Мы не просили эту жизнь. И ничем ей не обязаны. Я не собиралась жертвовать ради истины. Истина существует независимо от меня или от кого-то еще. Не истине нужны вечные жертвы, а реальности, которую мы построили.

Я медленно подошла к входной двери, посмотрела на нее. Темный прямоугольник из дерева, обшитый металлом. Красивая дверь с резным глазком и почти старинной металлической ручкой. Интересно, я сюда еще приеду? Взявшись за ручку, я открыла дверь и неторопливо вошла в прихожую. Потом посмотрела на отца, который немедленно встал с дивана в гостиной. Вид у Чарли был, скорее, вопросительный и слегка встревоженный, чем сердитый.

— Что-то ты припозднилась. И… Что у тебя с рукой?

— Упала и порезалась о длинную траву, — ответила я без выражения.

Не снимая куртки, я пошла в свою комнату, чеканно ставя шаг за шагом. Чарли изумленно пошел со мной:

— Белла, что случилось? У тебя странный вид…

— Странный? — спокойно спросила я.

— Ну… словно произошла катастрофа или ты узнала, что мы все умрем.

— Такое лицо у меня всегда, — произнесла я. — На самом деле, оно всегда такое, пап. Я должна кое-что тебе сказать. Мне нужно уехать обратно в Аризону.

— Правда? А что случилось? По матери соскучилась? Я думал дождаться хотя бы конца учёбы…

— Я уезжаю сейчас, — негромко вымолвила я.

— Ну, разумеется. После того, как ты всё мне объяснишь, — вымолвил Чарли своим густым голосом, который становился металлическим, когда он был чем-то недоволен.

Я обернулась к нему, открыла дверь в комнату, вошла туда и покачала головой:

— Пап, я намерена учиться в Куантико. Меня туда возьмут.

— С какой это радости тебя туда возьмут и причём здесь то, что ты уезжаешь прямо сейчас? — холодно спросил он.

— Потому что я уже сдала предварительные экзамены.

— Ты ничего не сказала мне.

— Потому что это моё решение, — твердо сказала я.

Чарли посмотрел на меня каким-то незнакомым взглядом. Словно я не дочь, а преступница или адвокат.

— И ты уезжаешь прямо сейчас. Ночью. Не удосужившись предупредить меня заранее.

— Да.

— Об этом не может быть и речи, Изабелла.

— Пап, всю мою жизнь я мечтала у тебя учиться, — сказав это, я почувствовала, как горло сжимается спазмом от слез, но заставила их исчезнуть и просто произносить слова хотя бы монотонно. — Ты пример храброго, умного и сильного, верного мужчины. Верного и себе и своим принципам. Я всегда хотела быть такой, я помню, как просилась посмотреть, как ты работаешь…

Выражение его лица сделалось каким-то растерянным, он сказал:

— Ничего не понимаю. Белла, ты девочка… ты моя единственная дочь…

— И больше всего я хотела, чтобы ты мной гордился. Не как хорошей матерью, женой или успешной ученицей, а как человеком. Гордился человеком вне зависимости от того, какого я пола. Представь себя на моём месте. Пап, представь, что у тебя есть шанс быть тем, кем ты рожден быть.

— Я уже являюсь этим человеком, — вымолвил он.

— Именно. И я тоже хочу быть тем, для чего рождена, — сказала я.

— Господи, — вздохнул он, посмотрев в потолок. — Но почему ты уезжаешь именно сейчас?

— Потому что я ждала до последнего момента. Я больше всего боялась этого разговора с тобой, а сейчас у меня уже нет времени.

Он молчал, глядя, как решительно я собираю вещи. Кажется, он не мог поверить в происходящее. Он переживал некоторую внутреннюю ломку. Возможно, вспоминал что-то.

— Ты уверена в своём решении?

— Да, пап, я уверена.

Теперь он кивнул. Некоторое время Чарли продолжал смотреть, как я собираюсь. Взгляд у него был не то чтобы беспомощный. Скорее, задумчивый, потому что мой отец пытался принять существующую реальность.

— Как давно у тебя эта… мечта?

Он наверное хотел сказать «мания».

— С детства, — сказала я тихо.

— И ты ничего не говорила? — поднял брови он.

— Ты прекрасно понимаешь, что я не могла.

— Пожалуй, — тон его по-прежнему был серьезен. Чарли покачал головой: — Боже, ты ведь еще такой ребенок…

— Ты так говоришь, потому что ты мой папа.

— Возможно, — печально вздохнул он.