Сумерки в полдень

Антон не видел еженедельника Фокса, но, чтобы не вызвать у Лугова-Аргуса подозрения в своей особой заинтересованности, согласно кивнул.

— По-моему, наш друг сильно рискует, занявшись этими разоблачениями, — заметил Лугов-Аргус. — Одной фотографии, показывающей встречу лорда Овербэрри с агентом Круппа Зюндером, для суда недостаточно. Соглашение действительно скандально, но, если компания обратится в суд, Фоксу придется предоставить копию документа, фотографию его, если не сам документ. — Лугов-Аргус помолчал и совсем тихо добавил: — Правда, он намекает, что у него что-то есть, и будем надеяться, что это так…

«Ягуар» выбрался за город: по обе стороны дороги раскинулись поля, иногда редкие перелески, огороды, уютные домики с садами. Поодаль свинцово поблескивали пруды, речушки с переброшенными через них горбатыми каменными мостами.

— Куда мы едем? — спросил Антон.

— В графство Букингемшир. А точнее, в Кливден.

— Поместье Асторов? — Антон удивился. — Что нам там делать?

— Ничего. Посмотрим вывод лошадей и вернемся. — Глаза Лугова-Аргуса оживились. — В конюшнях Кливдена есть две лошади нашей, луговской, породы — Молния и Птица. — Имена лошадей он произнес по-английски и, не скрывая восхищения, добавил также по-английски: — Чудесные лошади!..

Лошади не волновали Антона, но Кливден, давший название «кливденской клике», которая играла большую и столь трагическую роль в судьбе Англии и Европы, интересовал его.

— Кливден — наследственное поместье лордов Асторов? — спросил он.

Лугов-Аргус пренебрежительно фыркнул.

— У выскочек не может быть ничего наследственного.

— Асторы — выскочки?

— Да еще какие! Их так называемому графскому титулу всего-навсего двадцать лет.

— А за что же они его удостоены?

— За деньги! — не скрывая презрения, проговорил Лугов-Аргус и тут же более спокойно добавил: — Правда, за большие деньги. Старый Уолдорф Астор вывернул наизнанку карманы нью-йоркской бедноты. — Лугов-Аргус еще раз оторвался от дороги, чтобы взглянуть на Антона, и, поймав его недоуменный взгляд, пояснил: — Разве вы не знаете, что Асторы — нью-йоркские домовладельцы? Да, да. Старый Уолдорф понастроил в Нью-Йорке огромные каменные ульи, именуемые домами, и населил их разной нищей мелкотой — мастеровыми, поденщиками, проститутками. Дешевые дома оказались выгоднее дорогих палацев, и старик до самой смерти хвастался, что «сумел открыть золотые россыпи в дырявых карманах». — Лугов-Аргус снова помолчал, потом добавил: — Хваткий был старик, ловкий делец. Умел делать деньги и пользоваться ими.

Переселившись в Англию, — продолжал Лугов-Аргус, — старый Уолдорф купил не самые крупные, но самые влиятельные газеты — «Таймс», «Обсервер», несколько журналов и стал «творцом общественного мнения», важной фигурой за кулисами английской политики.

«Ягуар» свернул на узкую дорогу, которая привела в деревню из красно-кирпичных домов, окруженных садами. За изгородями ее палисадников доцветали осенние цветы, пылавшие радостно и ярко под лучами солнца, вдруг пробившегося сквозь низкую серую пелену облаков. Дорога привела к высокой ограде, за которой плотной стеной возвышались мощные клены и дубы. «Ягуар» сбавил скорость и проехал еще минут десять, пока не остановился перед большими воротами. Лугов-Аргус снял руки с руля.

— Приехали.

Сторож приблизился к «ягуару», склоняя по пути голову и сгибая спину: дорогая машина внушала почтение.

— Добрый день, принц[2], — проговорил он поспешно и склонился еще ниже. — Прикажете отворить ворота?

— Да, Стокс, отворяй.

Через минуту тяжелые, хорошо смазанные в петлях ворота тихо разошлись, открыв дорогу через большую лужайку, по другую сторону которой стоял высокий густой лес. «Ягуар» пересек лужайку и углубился в лес, потом свернул направо, затем налево и опять направо и, миновав огромные дубы-великаны, выехал на поляну. Она была заасфальтирована по краям, и на асфальте стояли машины.

— Сегодня мы, как видите, не единственные, — сказал Лугов-Аргус.

Он вылез из машины, жестом пригласив Антона последовать за ним. Антон с удовольствием вдохнул свежий и чистый воздух, напоенный запахом опавшей и уже прелой листвы. Лишь могучие дубы еще хранили свою густо-медную листву.

— Конюшня здесь недалеко. Может, пройдемтесь вместе? — спросил Лугов-Аргус.

Антон поспешно согласился; оставаться одному в этом незнакомом, пустынном парке не хотелось. Они снова вернулись на мокрую асфальтовую дорогу, по которой только что приехали сюда, и, повернув вправо, вышли на большую аллею. Широкая, ровная, как стол, покрытый зеленым сукном, огражденная с обеих сторон стройными деревьями, она вела к дворцу.

— Кливден… — Лугов-Аргус взмахнул снятой перчаткой. — Когда-то здесь жил герцог Букингем, который, между прочим, украл молодую жену у эрла Шрьюсбэри, а потом и его самого убил на дуэли недалеко отсюда. Жил тут и принц Уэльский. Ему какой-то неизвестный нанес удар в грудь. И это свело принца в могилу. А несколько позже пряталась от своего принца-консорта королева Виктория — одна из самых больших ненавистниц России.