Сумерки вождей

— Мне рассказывали, как назначенный министром иностранных дел Милюков позвал товарищей по кадетской партии в свои министерские апартаменты! — со злой усмешкой произнес Сталин. — Хвастался. Шелк, золото, лакеи. И кто он теперь? Никто! Дилетанты! Ночью поделили должности и думали, что вечно будут на вершине. Не понимают, что борьба за власть не прекращается ни на минуту. И желающие отнять должность толпятся у тебя за спиной.

Сталин закончил завтрак и потянулся за трубкой.

— Я хотел спросить, — неуверенно начал Аллилуев. — Конечно, с февраля численность нашей партии выросла в десять раз. Но нас все равно только лишь двести сорок тысяч. Не маловато ли для реального влияния на огромную страну? За нас рабочие и солдаты, но страна-то крестьянская. Дойдет дело до выборов в Учредительное собрание, крестьяне за эсеров проголосуют, это их партия.

— Ты правильно отметил, Сергей, — ответил Сталин. — За нас рабочие и солдаты. Это главное. У них реальная сила. С ними мы выкинем Временное правительство, всех этих болтунов. Возьмем власть. И уже никому ее не отдадим.

Он посмотрел на часы:

— Наверное, мне пора.

Вновь обратился к Аллилуеву:

— Судьба страны, Сергей, решается не на выборах. И не на митингах. Мы шестой съезд партии провели в полулегальной обстановке. Протокола даже не вели − на случай если полиция нагрянет. Без Ленина, без Зиновьева. Записных ораторов не было. Главный доклад мне поручили. И все нужные решения приняли. Пугали нас: как без Ленина? Справились. Партия под нашим руководством только крепче стала.

Он стал не спеша одеваться. Ольга Аллилуева отгладила ему недавно купленный костюм.

Сергей Яковлевич Аллилуев достал газету:

— Я тут встревожился, когда купил «Петроградский листок». Не читал?

Сталин покачал головой:

— А что там?

— Заметка, которая меня напугала. Читаю:

«Вчера в цирке «Модерн» при полной, как говорится, аудитории прекрасная Коллонтай читала лекцию. «Что будет 20 октября?» — спросил кто-то из публики, и Коллонтай ответила: «Будет выступление. Будет свергнуто Временное правительство. Будет вся власть передана Советам», то есть большевикам. Можно сказать спасибо г-же Коллонтай за своевременное предупреждение. Третьего дня Луначарский клялся, что слухи о выступлении — злая провокация».

Аллилуев отложил газету:

— Чуть ли не дату вооруженного восстания назвали! Разве так можно?

— И что же? Ничего, — снисходительно сказал Сталин. — Наши враги бессильны. Они только красиво говорить умеют. Действовать не умеют. Могли нас в июле передушить, как слепых котят. Духу им не хватило! Выступали, совещались, резолюции принимали… Все профукали. А теперь поздно. Сила на нашей стороне. И когда Зиновьев с Каменевым выступили против вооруженного восстания, это нам на самом деле тоже никак не помешало. Предупредили Временное правительство? А что Керенский может? Ничего! Ему никто не подчиняется. Проступок Зиновьева и Каменева в другом. В партии должна быть железная дисциплина, и все обязаны ей подчиняться. Дисциплина хромает. Людей надо подтянуть. Так что, не тревожься, Сергей, нас теперь никто не остановит.

Сталин похлопал Аллилуева по плечу:

— Совершим революцию, пришлю сватов.

Когда он спустился вниз, старик-швейцар, отставной солдат, предупредительно распахнул перед ним тяжелую дверь. Сталин равнодушно кивнул ему и хотел пройти. Словоохотливый швейцар заговорил с ним:

— А я раньше в гостинице работал. Однажды сам Александр Федорович Керенский, председатель Временного правительства, к нам приехал. Я дверь распахнул, а он вместо денег подал мне руку. То ли дело раньше, приедет какой-нибудь генерал да рубль на чай даст. Вот это я понимаю. А то руку сует. На что она мне…

И швейцар выжидающе посмотрел на Сталина.

— Правильно, отец, — одобряюще кивнул Сталин. — Революционно мыслишь.

Он засунул руки в карманы пальто, поднял воротник и зашагал в сторону Смольного.

Младшая дочь Аллилуева Надя, несмотря на октябрьскую свежесть, распахнула окно, чтобы проводить его взглядом.

Вы любите ли сыр? Я вкус в нем нахожу

В Смольном по темному, заплеванному коридору Сталин прошел в Большой зал. Шло заседание. Председательствовал глава Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов член ЦК партии большевиков Лев Давидович Троцкий.

— От имени военно-революционного комитета объявляю, что Временное правительство больше не существует!

В зале началась овация.

— Отдельные министры подвергнуты аресту, — продолжал Троцкий. — Другие будут арестованы в ближайшие часы.

Зал опять зааплодировал.

— Революционный гарнизон, состоявший в распоряжении Военно-революционного комитета, распустил собрание парламента.

Шумные аплодисменты.

— Нам говорили, — продолжал Троцкий, — что восстание гарнизона вызовет погром и потопит революцию в потоках крови. Пока все прошло бескровно. Мы не знаем ни одной жертвы. Власть Временного правительства, возглавлявшегося Керенским, была мертва и ожидала удара метлы истории, которая должна была ее смести. Обыватель мирно спал и не знал, что одна власть сменялась другой.

Он горячо говорил: