Сумерки всеобуча. Школа для всех и ни для кого

У Антона Антоновича Керсновского в «Истории русской армии» я прочел как-то о забавном эпизоде из истории туркестанских войн. После переправы через реку русские солдаты, чтоб вытряхнуть воду из сапог, поднимали друг друга за ноги и трясли; в следующем бою противник, полагающий, будто постиг таинство боевой тактики русских, воспроизвел этот воинственный танец. Точно так же педагоги, прослышав, что где-то есть ученые и защищают диссертации, перетащили в школу весь хлам, который портит кровь – не скажу, впрочем, что очень значительно, – ученым настоящим. В школьную исследовательскую работу перенесли взрослые ГОСТы по оформлению; стали уделять внимание «актуальности» тематики (в моем конкретном случае здравомыслия оказалось достаточно для того, чтобы «актуальности» не стали требовать во взрослом смысле этого слова, и речь была только об актуальности темы для ребенка); ввели различие между «предметом» и «объектом» исследования, долгие рассуждения о его «целях» и «задачах»; не обошлось без упоминаний о «методологии»;[60] повышенное внимание уделялось оформительским моментам. Особенно болезненно я воспринял требование формулировки «гипотезы» на начальном этапе работы и перечень тем, которые обсуждались как возможные образцы. Все это сопровождалось, разумеется, схоластическими определениями каждого понятия, сочетающими громоздкость и отсутствие изящества с полной бесполезностью. При этом я не знаю, является ли эта схоластика собственным достижением коллег, ее излагавших, или же они просто ретранслируют общую бюрократическую точку зрения на предмет, сложившуюся в «сферах»; предполагаю второе, и тогда это еще хуже. Были, разумеется, и вполне трезвые и разумные мысли, которые можно было только приветствовать: напр., о необходимости снабдить ученика литературой для работы (мы сейчас слишком увлечены не слишком конструктивной идеей самостоятельного поиска информации). Но они не касались главного.

Этот семинар напомнил мне один не слишком приятный эпизод моей собственной педагогической биографии. Как-то мне случилось читать лекции для преподавателей о том же самом. Во время первой беседы я рассказал о своем опыте, разобрал несколько ошибочных тем, порассуждал о том, как удачную тему спланировать, – и на вторую никто не явился. Позже мне сказали, что у преподавателей очень сильные претензии ко мне, что они от меня хотели подробной и пошаговой инструкции, опирающейся на нормативные документы; впрочем, экспериментально проверить, сумею ли я сказать коллегам что-то интересное, мне не удалось. Понимаю теперь, что если бы я излагал то, что выслушал сам и что мне столь сильно не понравилось, они были бы весьма довольны.

Тогда моя неудача меня очень сильно удивила (сегодня вижу, что она была вполне закономерна). В деле организации исследовательской работы школьников у меня уже был довольно большой опыт: победы подопечных на разных конференциях; публикация (пока только одна) лишь очень слегка подработанной курсовой работы десятиклассника во вполне взрослом научном издании; были и более экзотические, но не менее дорогие достижения: кому-то я мог помочь подготовкой хорошей работы и репетицией ее представления преодолеть излишнюю скованность и безосновательный комплекс неполноценности, кому-то расширить кругозор… Мне казалось, что, когда я буду просто делиться опытом успешной деятельности и анализировать те факторы, которые как раз и делают ее успешной, это должно быть интересно само по себе (ну хотя бы для карьеры и статуса – мой опыт ведь в той или иной степени воспроизводим, а дипломы и грамоты не мешают никому). Это предположение оказалось ошибочным. Бюрократический подход к делу (то есть поиск сколь можно более точной и подробной инструкции и тщательное следование ей) – естественная реакция того, от кого требуют руководить исследовательской деятельностью школьников, но кто сам исследованием не занимается (а в таком положении в основном и оказались педагоги, столкнувшиеся с данной проблемой). Но бюрократический подход обладает тем недостатком, что он склонен порождать фикции – и в весьма большом количестве. Если хорошо освоить бюрократические технологии, эти фикции будут полезны – но только для карьеры освоившего, а не для интеллектуального роста его подопечных. В воспитательном же отношении такая псевдоисследовательская деятельность скорее вредна – она расширяет рамки фикции и соответствующим образом настраивает школьника.