Сумерки всеобуча. Школа для всех и ни для кого

А. Н. Привалов упрекает Стандарт в том, что в нем нет идей. Это несправедливо: идеи в Стандарте есть, и их целых три – одна чрезвычайно неудачная, две, напротив, весьма перспективных. Неудачная заключается в образовательном ядре: как отмечал историк Сергей Владимирович Волков, «выделение в качестве главных и обязательных предметов физкультуры, "патриотического воспитания" и ОБЖ выглядит комично – как карикатура на тему "чего хочет от нас режим", уж больно откровенно выписан образ накачанного идейного дебила»; Московское Математическое общество сочло, что «трагикомизм основного списка обязательных предметов, приведенного на той же странице, не нуждается в обосновании»;[55] не считает целесообразным такое ядро и 610-я петербургская гимназия. Нужно сказать, что эта критика в адрес Стандарта вполне справедлива – как и его сравнение с моделью IB, которое дают в том же заключении специалисты 610-й гимназии. Но другие две идеи – серьезная разгрузка на старшем уровне с большой долей свободы в выборе предметов и помощь развитию ученика через индивидуальный проект – заслуживают поддержки, и первый тезис скорее страдает недостаточной радикальностью: сохранение всех предметных областей как обязательных нецелесообразно, напротив, имело бы смысл ограничиться двумя-тремя областями, которые и изучать уже серьезно.

Просмотрев критические высказывания в адрес Стандарта, мы пришли к выводу, что значительная их часть – разумеется, не все, – исходят из ложных и устаревших педагогических воззрений и не содержат конструктивного элемента. Значит ли это, что Стандарт способен остановить деградацию средней школы и решить хоть отчасти насущные образовательные проблемы? По-видимому, это не так; не говоря уже о предложенном авторами «трагикомическом» образовательном ядре, документ узаконивает естественным образом сложившееся положение дел, в то время как для русского среднего образования нужен всеобъемлющий проект – его необходимо выстраивать заново, исходя из единой работоспособной концепции, очень осторожно и не слишком доверчиво относясь к наследию советской школы, господствующим в ней дидактическим установкам и педагогическому опыту (за исключением математики, которая, как было сказано выше, представляет собой универсальную и доброкачественную «интеллектуальную пищу» для детей).

Довольно часто в критических выступлениях о деятельности министерства звучит предложение созвать некий представительный орган, который от лица всех общественно-политических сил и/или направлений педагогической мысли разработал бы проект новой русской школы. Полагаем, что нет ничего вреднее такой идеи: из нее может родиться только компромисс двух десятков предметных лобби и десятка заинтересованных ведомств, что может дать на выходе только неэффективную многопредметную школу. Что касается школьно-педагогического сообщества в целом, оно за двадцать лет вполне доказало свою неспособность предложить работоспособную модель: все интересное, что возникло в перестроечную и постперестроечную эпоху в этой области, было создано университетскими, научными, а не педагогическими кругами. По-видимому, именно им и предстоит – за отсутствием другого компетентного субъекта – взять на себя труд создать концепцию среднего образования в России. Полагаем, что наиболее разумным шагом было бы возвращение к традиционному русскому и европейскому образованию,[56] с тремя основными типами: «гуманитарная» гимназия, «естественнонаучная» гимназия и общеобразовательная школа для тех, кто не претендует на получение высшего образования в университете.

Бюрократия и наука [57]

Что может дать средней школе их симбиоз?