Сумочка авантюристки. Сонный москит. Брюнетки напрокат

— Прошу вас, присаживайтесь и чувствуйте себя как дома, — сказала миссис Фолкнер приятным голосом, нараспев. — Мой- супруг в последнее время был очень расстроен разными неприятностями, и я рада, что он, наконец, решил проконсультироваться с известным адвокатом. Я предполагала, что рано или поздно он это сделает. Садитесь, пожалуйста! Я сейчас принесу что-нибудь выпить.

— Вам помочь? — предложила Делла Стрит.

Миссис Фолкнер медленно повернулась, подняла глаза на секретаршу Мейсона, какое-то мгновение рассматривала ее, а затем мягко улыбнулась:

— Я буду вам очень признательна, — сказала она.

Делла Стрит последовала за ней в кухню.

Салли Медисон повернулась к Мейсону.

— Теперь понимаете, что я имела в виду? — спросила она. — Настоящая золотая рыбка!

Том Гридли повернулся к своей подруге и сказал извиняющимся тоном:

— Конечно, и не надо было задерживаться у Раулин-са и покрывать панели своим лекарством. Лучше бы я сам поместил их в аквариум. Я не думал, что так получится.

— Да брось ты. Какое это теперь имеет значение? Мы приехали сюда довольно рано, и у нас есть свидетели, что к этому моменту аквариум уже был пуст. Скажи лучше, ты не боишься, что этот старый скряга отберет у нас чек? Ведь рыбки-то украдены.

— Вряд ли, — ответил Гридли. — Все равно химический состав лекарства остается моей тайной.

— Ладно, не будем об этом, дорогой, — сказала Салли Медисон, тактично призывая Тома к молчанию. — Эти люди не интересуются золотыми рыбками.

Пол Дрейк поймал взгляд Мейсона и подмигнул ему.

В этот момент из кухни возвратились миссис Фолкнер и Делла Стрит с рюмками, кубиками льда, виски и содовой. Миссис Фолкнер наполнила рюмки, а Делла Стрит поднесла их гостям. Миссис Фолкнер села в кресло напротив Мейсона и, закинув ногу на ногу, проверила, не поднялась ли ее юбка выше положенного.

— Я очень много слышала о вас, — промолвила она с хитрой улыбкой. — И надеялась, что когда-нибудь мы встретимся. Я читала отчеты обо всех ваших делах и следила за ними с большим интересом.

— Благодарю вас, мадам, — ответил Мейсон, собираясь добавить еще что-то, но в этот момент наружная дверь распахнулась, и в холл вошел побелевший от гнева Харрингтон Фолкнер.

— Знаете, что они мне заявили? — сказал он, заикаясь. — Что в уголовном кодексе нет статьи, касающейся кражи рыбок. Если бы я смог доказать, что вор проник извне, это можно было бы квалифицировать как кражу со взломом, но поскольку Элмер Карсон является равноправным хозяином конторы и может входить в нее, когда ему вздумается, то он вправе и взять золотых рыбок, а я могу возбудить против него только гражданское дело, но никак не уголовное. Вдобавок один из них имел наглость заявить, что возмещение убытков будет довольно скромным: и я не получу и половины суммы, которую истрачу на адвоката. Невежество этого полицейского просто непростительно! Он считает, видите ли, что на эти деньги я смогу купить целую кучу золотых рыбок. Кучу! Понимаете? Как будто это какая-то крупа!

— Вы, значит, заявили полиции, что рыбок взял Элмер Карсон? — спросил Мейсон.

Фолкнер смотрел куда-то в сторону.

— Конечно! Я сказал им, что я в плохих отношениях с Карсоном и что у него есть ключи от конторы.

— Все окна были заперты? — продолжал спрашивать Мейсон.

— Да. Кто-то взял отвертку или другой инструмент и взломал замок двери, ведущей в кухню. Грубая работа. По словам полицейского, дверь взломали изнутри, а парадная дверь была закрыта на засов. Кто-то хотел сделать вид, будто в контору проникли через черный ход. Но это никого не обмануло. Я ничего не понимаю во взломах, но даже я понял, как все было на самом деле.

Мейсон сказал:

— Я предупреждал вас, чтобы вы не говорили, что подозреваете Карсона. Этим вы ставите-себя в довольно опасное положение. Ведь вы предъявляете обвинения, которые не можете доказать. Я уверен, что полиция догадалась: здесь просто склока между двумя партнерами. Вот они и решили не вмешиваться в это дело.

— После драки кулаками не машут, — сухо парировал Фолкнер. — Я был уверен, что действую правильно. Поймите меня, мистер Мейсон, сейчас для меня главное — найти рыбок, пока не поздно. Это очень ценные рыбки, и мне они дороги. Рыбки больны, и я хочу вернуть их как можно скорее, чтобы вылечить. А вы, черт возьми, ведете себя, как полиция! Вечно: не делай то, не делай это!

Голос Фолкнера дрожал от возбуждения. Казалось, вот-вот у него начнется истерика.

— Неужели никто из вас не в состоянии понять, как это важно для меня? Эти рыбки — результат упорного труда, часть моего «я»? Вместо того, чтобы действовать, вы тут сидите сложа руки и распиваете мое виски, а рыбки, может быть, уже умирают.

Во время этой тирады миссис Фолкнер не изменила позы и даже не повернула головы в сторону супруга. Лишь бросила через плечо, словно обращаясь к ребенку:

— Все правильно, Харрингтон. Тебе никто не может помочь. Ты вызвал полицию и уже обсудил с ней вопрос. Возможно, если бы ты пригласил их сюда и предложил им выпить с нами, они отнеслись бы более внимательно к твоей проблеме.