Сумрачный волкодав и Проклятая фея смерти

Мьюр же немного неожиданно для себя поддался любопытству и решил понаблюдать за тем, что же будет происходить: поисковые ритуалы он видел неоднократно, простейшие даже проводил сам, но вот как выглядит поиск, проводимый без ритуала, совершенно не представлял. Первым, что он увидел, закрыв глаза и сосредоточившись, стала искаженная проклятием аура Альви. Она была словно подернута мутной пеленой, а в районе солнечного сплетения пульсировал крупный темно-серый сгусток, напоминающий огромного паука. Зрелище было настолько мерзким, что Мьюр вздрогнул, а сердце вдруг сжалось от острой боли, пронзенное сочувственным пониманием, как же тяжело так жить. Ошеломленный собственной реакцией, Мьюр пораженно наблюдал, как покрывавшая ауру Альви мутная пленка заколебалась и внезапно словно взорвалась, разлетевшись во все стороны крошечными тускло светящимися искрами. Эти малюсенькие осколочки закружились по всей комнате, вылетели сквозь стены и понеслись дальше, дальше, дальше, а потом, почти исчезнув из виду, стали собираться назад и через несколько мгновений снова превратились в искажающую ауру преграду.

Мьюр открыл глаза одновременно с Альви, которая выглядела изрядно озадаченной и нервно кусала губы, пытаясь подобрать подходящие слова для описания того, что же ей открылось.

— Я не совсем уверена, — медленно произнесла она, — но мне показалось, что оннурвера совсем рядом.

— Рядом? — не понял Мьюр.

— Ты имеешь в виду, что почувствовала его близость к границе нашего измерения? — уточнила Урслин.

— Да, — с облегчением кивнула Альви. — Как будто преграда совсем тонкая, а оно прямо за ней.

— Возможно, ритуал всё-таки проводили где-то поблизости, просто не настолько близко, чтобы я смогла подцепить след вызывавшего, — задумчиво протянула Урслин.

— Придется еще и соседей проверять, — нахмурился Мьюр. — Или скорее тех, кто появлялся здесь ненадолго, но для этого всё равно надо пообщаться со всеми соседями.

— И не только в этом доме, но и в соседних, — добавила Урслин.

— Может, еще попросить Аусту посмотреть? — внесла предложение Альви.

— Вы имеете в виду медиума-криминалиста Аусту Рюдеркун? — уточнил Мьюр.

— Да, — кивнула Альви, — она очень сильный медиум.

— Имеет смысл, — сказала Урслин, — хотя гарантий, конечно, нет.

— Но это уже в любом случае завтра, а сейчас нам надо заканчивать и отправляться по домам, да и господину Гьёрдбьёргу тоже требуется отдых, — подвел итог Мьюр.

— Я всё равно сейчас поеду в больницу, — откликнулся Тагнус. — Только соберу вещи, мне вот Дагна список дала.

— Вам есть на чем доехать? Если вы недолго, то мы можем вас подождать и подвезти, — предложил Мьюр.

— Спасибо, но я лучше на такси, — отказался Тагнус.

Завершение осмотра квартиры прошло быстро: следов взлома Дайерс не нашел, а в комнате Сеусы осматривать было особо нечего — только зафиксировать, что школьная сумка и одежда, в которой девочка обычно ходила в школу, на месте. Поскольку время приближалось к полуночи, Мьюр настоял, что всех развезет по домам полиц-мобиль, тем более что других вызовов не было, а дежурство у Даейрса и водителя заканчивалось только утром.

Альви от этого предложения отказываться не стала: день выдался, мягко говоря, напряженным, и ей хотелось поскорее попасть домой, принять душ и лечь спать. Она очень устала, и не только от переживаний: поиск следов оннурвера, занявший всего несколько минут, был процессом весьма энергозатратным. В общем, учитывая ее состояние, было совсем не удивительно, что, спускаясь с припорошенного снегом крыльца, Альви оступилась и чуть не упала. Вернее, упала бы, если бы Мьюр не успел ее подхватить.

Рефлексы оборотня сработали вовремя — еще чуть-чуть и Альви грохнулась бы со всего размаху. К счастью, сильными у Мьюра были не только рефлексы, но и мышцы, так что он сумел ее не только поймать, но и удержать от падения. Правда, для этого ему пришлось резко дернуть Альви на себя, отчего она оказалась в буквальном смысле в его объятиях. И вот, вдыхая четко ощущаемый вблизи терпкий запах духов, к которому примешивалась легкая травяная нота, исходившая, казалось, от самой Альви, Мьюр внезапно кристально ясно осознал, что эта женщина — его единственная.

И это была ка-та-стро-фа! Нет, не из-за ее проклятия, а из-за того, что никаким женщинам в жизни Мьюркура Хундграхта больше не должно было быть места.

Альви высадили первой, и это было хорошо, потому что после невольных объятий с Мьюром она чувствовала себя исключительно неловко. Этот угрюмый мужчина вообще вызывал у нее какие-то странные чувства: суровое неулыбчивое лицо с грубыми чертами, словно высеченное из камня, мощная фигура, тоже будто каменная, и жутковатый пронзительный взгляд — всё в нем вызывало невольное желание держаться подальше, но… Но в то же время почему-то притягивало, заставляло возвращаться к нему и взглядом, и мыслями снова и снова.