Сумрачный волкодав и Проклятая фея смерти

— Да, — не стал отрицать Мьюр. — И мне не хочется даже думать о том, каким будет третье испытание.

— Ну и не думай пока. Нам надо сначала найти девочек и убедить их вернуться вместе с нами. Вдруг это и есть третье испытание?

— Не исключено, — с сомнением протянул Мьюр. — Но я даже и предположить не могу, что такое должна сделать Блехингар, чтобы они отказались возвращаться, ведь заставить их подчиняться своей воле она, как ты помнишь, не может.

— И почему эта Науртис Кюннлейг напустила на тебя Блехингар? — с досадой воскликнула Альви. — На что она рассчитывала вообще? Хотела тебя убить? Но какой в этом смысл? Тогда просто назначили бы другого следователя.

— А я разве тебе не рассказывал? — удивился Мьюр.

— Нет. А я думала, что ты этого не знаешь, и не спрашивала.

— Мой коллега из МОП, которому поручили дополнительное расследование, переслал мне выдержку из протокола допроса дня три назад. Я хотел тебе рассказать, но, видимо, у нас нашлось более приятное занятие, и я забыл, — усмехнулся Мьюр.

— Она всё рассказала? Вот так вот с ходу призналась в тяжком преступлении? — недоверчиво нахмурилась Альви.

— Ты забываешь, что тех, кто осужден за магические преступления, можно допрашивать в магическом трансе, если они подозреваются еще в каких-то магических преступлениях.

— Ты вроде говорил, что это касается только осужденных за тяжкие или особо тяжкие.

— Верно, но если человек, хотя и был осужден за менее тяжкое или средней тяжести магическое преступление, подозревается в совершении тяжкого или особо тяжкого, его тоже можно допрашивать в магическом трансе, только нужно получить решение суда. Ну или согласие подозреваемого, но, как ты понимаешь, те, кто действительно совершил преступление, добровольно такого согласия не дают. Обычно на составление и рассмотрение всех этих ходатайств уходит не меньше двух недель, а то и месяц. Но тут дело взял на контроль сам министр общественной безопасности, поэтому всё прошло очень быстро. Возможно, сыграло роль не только то, что пострадали дети, но и то, что в их числе была дочь Кофдююра. В общем, так или иначе, разрешение на допрос Кюннлейг было получено в рекордные сроки.

— Ну и зачем она это сделала?

— Я начну немного издалека. Если ты помнишь, Кюннлейг была осуждена за мошенничество, совершенное с помощью магического приворота. Причем это было мошенничество в особо крупном размере. Она влюбляла в себя состоятельных мужчин, обирала их и исчезала. Представлялась она при этом вымышленным именем, да еще и меняла внешность, не магически, а чисто женскими способами: красила волосы, делала другую прическу, использовала цветные линзы. Ну и актерские способности у нее весьма неплохие — она еще и вела себя с каждым совершенно по-разному, подстраиваясь под его ожидания. Поэтому до поры до времени заподозрить, что все эти преступления были совершены одним человеком, никто не мог.

— И как же ее поймали?

— На ее беду, у ее последней жертвы имелась очень бдительная и не менее состоятельная сестра, которая наняла частного детектива, собравшего доказательства мошеннических операций Кюннлейг до того, как эта дамочка успела исчезнуть. А кроме того, эта самая сестра уговорила пострадавшего пройти экспертизу на наличие магических воздействий. И экспертиза показала, что магическое воздействие на сознание действительно было. На основании этих материалов было возбуждено уголовное дело, которое поручили мне. Кюннлейг сразу же задержали и поместили в следственный изолятор, в специальную камеру для совершивших магические преступления. Найти в ЕИС похожие случаи не составило труда. Поэтому на первом же допросе я сразу же заявил ей, что она подозревается в шести случаях мошенничества с применением магии. И она тут же призналась!

— Вот так вот просто? — поразилась Альви.

— На тот момент такое поведение не вызвало у меня никаких подозрений. Кюннлейг рыдала и довольно убедительно изображала испуг и раскаяние. Я решил, что она просто деморализована арестом и разоблачением. Она в подробностях рассказывала обо всех своих преступлениях, описывала детали примененных магических приворотов, да и большую часть денег пообещала вернуть и действительно вернула, кстати. Ее показания подтверждались другими доказательствами, и никаких сомнений в их правдивости не возникло не только у меня, но и у прокуратуры и суда.

— Но зачем она тогда вызвала оннурвера, если сразу во всем призналась?

— А оннурвера она вызвала и не тогда. Да она и не смогла бы сделать это из своей камеры.

— Подожди, но Урслин ведь говорила, что для вызова оннурвера не нужны магические способности.

— Не нужны. Но само действие как бы разрывает границу нашего измерения и воздействует на магический фон. Защита специальных камер блокирует и такие действия тоже. Да и сам ритуал вызова было бы практически невозможно проделать так, чтобы этого не заметала охрана изолятора. В любом случае Кюннлейг вызвала Блехингар гораздо раньше. Именно с ее помощью она и охмуряла своих жертв.

— А как же магический приворот?