Сумрачный волкодав и Проклятая фея смерти

Мьюр успел пройти по коридору уже метров десять, когда вдруг осознал, что Альви за ним не идет. Он растерянно оглянулся и обнаружил, что коридор действительно пуст, а дверь в комнату, из которой он вышел, закрыта. И только он развернулся, чтобы пойти назад, как почувствовал сильное головокружение. В попытке справиться с ним Мьюр зажмурился, а когда открыл глаза, оказалось, что коридор перед ним объят пламенем.

Огонь лизал стены, стлался по полу и яркими язычками танцевал на потолке.

Со страшным грохотом в паре метров от Мьюра рухнула пылающая потолочная балка, перегородив проход. Сначала он подумал, что это всё не так уж страшно, ведь Альви сможет просто выпрыгнуть в открытое окно, а потом они как-нибудь придумают, как затащить ее в замок через какое-нибудь другое, пусть все остальные и расположены выше, но всё же не настолько, чтобы это было невозможно.

Но тут из комнаты раздался испуганный крик:

— Мьюр, ты меня слышишь? Я не могу выйти! Дверь захлопнулась и не открывается! Окно тоже!

Как все оборотни, в животной ипостаси Мьюр боялся огня. Не то чтобы непреодолимо, но боялся. Поэтому, прежде чем броситься спасать Альви, он перекинулся в человека. Но тут рухнула еще одна балка, и еще одна, и еще. Они образовали запутанный пылающий лабиринт, пробраться через который можно было только одним способом — проползти. Причем именно в собачьей ипостаси, в человеческой Мьюр бы между балками просто не пролез.

Он глубоко выдохнул, обернулся волкодавом и пополз, сосредоточив свое намерение на том, чтобы быть абсолютно и полностью огнеупорной собакой. Это сработало — шерсть на нем не загорелась. Но каждое касание пламени причиняло невыносимую боль, пронзавшую Мьюра от кончика носа до кончика хвоста.

Держать намерение и одновременно продолжать ползти было неимоверно трудно, но всё-таки получалось. Вот только двигался он из-за этого чудовищно медленно — попытавшись ползти быстрее, он тут же потерял концентрацию и получил чувствительный ожог на правом боку, после которого восстановил контроль с огромным трудом, поэтому больше так не рисковал.

Мьюр прополз всего метра полтора, когда у него в голове зажурчал прохладным ручейком нежный голосок: «Зачем ты так мучаешь себя, Сумрачный волкодав? Остановись! Тебе достаточно только пожелать, и ты окажешься в роскошных покоях, в прохладе и безопасности». «Вон из моей головы!» — мысленно приказал Мьюр и глухо зарычал.

С каждым сантиметром боль от прикосновений огня становилась всё сильнее и сильнее. Казалось бы — больше уже просто некуда, но она всё усиливалась и усиливалась. Дым выедал глаза, поэтому Мьюр полз почти вслепую, прищурившись так, что остались только узкие щелочки. Дышать тоже было тяжело, что еще больше замедляло передвижение. «Ну же! Прекращай! Ты ползешь так медленно, что всё равно не успеешь ее спасти», — увещевала Блехингар. Мьюр даже не стал на это отвечать — не видел смысла.

Боль, дикий жар, удушливый дым заполнили всё вокруг. Внутри и снаружи всё было огнем, пылающим и сжигающим без остатка. Мьюру казалось, что он весь, даже кости, расплавился в этом беспощадном огне, что его больше нет, остались только удушье и боль. «Я абсолютно огнеупорная собака», — твердил про себя Мьюр и упрямо полз вперед. Он запретил себе думать о том, что может не успеть. Он полз и полз, целую огненную вечность и когда уткнулся носом в дверь, сначала не поверил, что добрался.

Он поднялся, собрал остатки сил и, перекинувшись человеком, все их вложил в сокрушительный удар по запертой двери. Дверь хрустнула и развалилась на две части, а из комнаты навстречу Мьюру рванулась стена огня. «Ее больше нет! Огонь забрал ее! — торжествующе захохотала Блехингар. — Приди же ко мне! Я исцелю твои раны и смогу тебя утешить. И ты поймешь, что я гораздо лучше, чем эта толстая корова!»

— Нет! — в ярости выкрикнул Мьюр. — Я повелитель огня! И я приказываю ему вернуть мою Альви живой и здоровой!

И огонь умер. Всё вокруг заволокло дымом, а когда он развеялся, Мьюр обнаружил, что стоит на пороге комнаты, на полу перед ним валяется разломанная на две половинки дверь, а целая и невредимая Альви с тревогой вглядывается в его лицо.

Мьюр бросился к ней и сжал в объятиях.

— Полегче, ты меня так задушишь! — рассмеялась Альви.

— С тобой всё в порядке? — взволнованно спросил Мьюр, немного отстраняясь.

— Да, конечно. Просто дверь захлопнулась, а ты не отвечал, и я занервничала. — Это было второе испытание, — мрачно сказал Мьюр. — Какое счастье, что оно было только для меня!

— А ты сам-то как себя чувствуешь? — Теперь уже заволновалась Альви.

— Честно говоря, не очень. Давай посидим немного, мне надо прийти в себя.

Стул, к которому Альви привязывала сделанную из кофт веревку, так и стоял у окна. Мьюр поставил рядом с ним второй и сел, с наслаждением вдыхая свежий воздух.

— И что она приготовила для тебя? — спросила Альви.

И Мьюр рассказал. Он старался избегать мучительных подробностей, но обмануть свою единственную не смог.

— Это было ужасно, ведь так? — прямо спросила Альви, когда он закончил.