Сунь Укун – царь обезьян

Ничего не подозревая, бесенок поднял подол одежды, вытащил привязанную на шелковом шнуре к нательному поясу золотую табличку и показал Сунь Укуну. Тот стал внимательно ее разглядывать и заметил, что на оборотной стороне начертаны четыре иероглифа «Сурово караем всех духов», а на лицевой – три иероглифа в классическом начертании, которые означали: «Младший ветер-лазутчик».

«Ясно, – подумал Сунь Укун, – очевидно, у каждого дозорного такая табличка, а последний иероглиф надписи непременно должен быть у всех одинаковым».

Сунь Укун быстро отвернулся, поймал свой хвост, выдернул из него шерстинку, помял в руке, произнес заклинание, и шерстинка мигом превратилась в золотую табличку, точь-точь такую, как у бесенка, только шелковый шнур был другого цвета, а на лицевой стороне значилось: «Главный ветер-лазутчик». Сунь Укун передал табличку бесенку, тот посмотрел и в страхе промолвил:

– У нас у всех одинаковые звания: «младшие лазутчики». А у тебя почему-то другое – «главный лазутчик»!

– Э! Да ты и в самом деле ничего не знаешь. Великий князь очень доволен мною и назначил меня главным над вами, дозорными, потому и пожаловал мне такое звание.

Услышав об этом, бесенок издал приветственный возглас и сказал:

– Прости мне мою вину, начальник, но я тебя совсем не знаю, потому и не выказал должной почтительности. Не сердись!

– Ладно, – ответил Сунь Укун, – прощаю тебя, только выкладывай пять лянов серебра на угощение и с остальных собери!

– Подожди немного, начальник, – отвечал бесенок. – Я схожу на край южного хребта, встречусь там с другими дозорными и соберу с них денежки.

– Идет, – сказал Сунь Укун. – Но я пойду с тобой вместе!

И Великий Мудрец последовал за бесенком.

Не прошли они и нескольких ли, как вдруг увидели высокую скалу, похожую на писчую кисть, воткнутую в подставку, не менее пяти чжанов в высоту; так ее и назвали: скала Кисть. Сунь Укун поджал хвост, подпрыгнул и уселся на самой вершине.

– Лазутчики! – закричал он. – Все ко мне!

Вскоре внизу появились лазутчики, которые стали низко кланяться Сунь Укуну.

– Знаете ли вы, – обратился к лазутчикам Сунь Укун, – почему наши повелители назначили меня старшим над вами? Они задумали съесть Танского монаха, но боятся Сунь Укуна, его ученика, который обладает огромной волшебной силой, постиг в совершенстве искусство превращений и может под видом лазутчика проникнуть сюда, чтобы выведать все тайны. Вот князь и назначил меня старшим и велел произвести проверку, чтобы выяснить, нет ли среди вас поддельного лазутчика. Поэтому я буду вам сейчас задавать вопросы, а вы отвечайте. Итак, вопрос первый: какими волшебными силами обладают наши великие князья?

Тут вперед выступил один из лазутчиков и ответил:

– Наш старший великий князь все может, даже проглотить разом стотысячное небесное войско. Когда богиня Сиванму пригласила на Персиковый пир всех небожителей и праведных отшельников, а нашего великого князя не пригласила, он решил покарать Небо. Тогда Яшмовый владыка выслал против него стотысячное небесное войско, а наш князь превратился в великана, разинул пасть величиной с городские ворота и стал изо всей силы втягивать в себя воздух. Небесные воины испугались и укрылись за Южными небесными воротами.

– Молодец! – похвалил Сунь Укун бесенка. – А теперь расскажи про второго великого князя.

– Наш второй великий князь, – стал говорить бесенок, – ростом три чжана, брови у него мохнатые, словно гусеницы шелкопряда, глаза как у красного феникса, голос нежный, будто у красавицы, зубы плоские и широкие, нос длинный, как у дракона. Стоит ему своим носом обхватить врага, как тот сразу же испустит дух, будь у него даже железная спина и медное туловище!

– Ну а теперь скажи, чем славится наш третий великий князь? – продолжал спрашивать Сунь Укун.

– Наш третий великий князь прозывается кондором, вмиг пролетающим десять тысяч ли, – начал бесенок. – Когда он мчится, налетает ураган, вздымающий волны морские, он повергает в трепет север и юг. При нем всегда его драгоценность: сосуд с темным и светлым началом – Инь и Ян. Кто попадет в этот сосуд, через час и три четверти растворится.

«Небесное войско я и сам могу проглотить, нос тоже не представляет опасности, а вот сосуда надо поостеречься», – подумал Сунь Укун, выслушав бесенка, и снова спросил:

– А который из князей хочет съесть Танского монаха?