Super Mario. Как Nintendo покорила мир

Миямото попробовал свои силы в разработке игры-головоломки, создав для обновленной NES простую, казалось бы, игру Yoshi (примерно в это же время он также начал фантазировать об адаптации и другой чертовски простой головоломки, кубика Рубика. Спустя двадцать лет игра так и осталась лишь мечтой). Экран Yoshi был шириной всего в четыре столбца, а фигуры (они выглядели как злодеи из игр Mario) падали по две за раз. Марио должен переставлять фигуры на экране так, чтобы новые приземлялись на себе подобных. Получилось забавно, но это ни разу не сравнится ни с Tetris, ни даже с Dr. Mario.

Nintendo также переделала японский симулятор гольфа, Mario Golf[42], в новый тайтл под названием NES Open Tournament Golf. В американской версии полей для гольфа стало меньше, попасть в лунку было легче, а переигрывать приятнее благодаря тому, что теперь игроков вознаграждали денежным призом за хорошую игру. Это отличная иллюстрация различий между тем, что хотели получить японские игроки – дотошный симулятор, который можно изучить вдоль и поперек, а потом благополучно забыть, и американские – простую и приятную аркаду, чтобы в нее возвращаться снова и снова.

Это, конечно же, при условии, что им вообще была нужна Nintendo, а вовсе не Sega.

2. Галактика Mario

Много разных спин-оффов

Дастин Хоффман – шестикратный номинант и двухкратный обладатель премии «Оскар» – планировал сыграть Супер-Марио. Рано или поздно фильм о Марио должны были снять: есть же кино про пинбол («Попался!»), гимнастику («Гимката») и скейтборд («Достигая невозможного»). В конце концов киноадаптации получили даже малыши из мусорного бака и Говард-утка.

И вот один из величайших актеров в мире захотел сыграть Марио. Но он недотягивал. Nintendo желала заполучить Дэнни ДеВито: более подходящий типаж придумать невозможно. Да и к тому же ДеВито чаще снимался в фильмах для всей семьи: дети знали Пингвина из «Бэтмен возвращается» намного лучше, чем Карла Бернштейна или «Рэтсо» Риццо.

Но Дэнни ДеВито отказался: в тот момент он режиссировал, продюсировал и снимался в фильме «Хоффа» с Джеком Николсоном в роли лидера профсоюза. Тогда продюсеры Nintendo нашли другого комедийного актера, который, как и Дэнни ДеВито, пытался выйти за пределы своего жанра. За роль в проекте ему предложили пять миллионов долларов: да, он был выше и стройнее, чем Марио, да и к тому же не мог похвастаться итальянскими корнями, зато у него были темные волосы и амплуа семейного актера. Этого актера звали Том Хэнкс.

Возможно, Nintendo подвел ее инженерный подход, потому что в компании не захотели платить пять миллионов за исполнителя главной роли. Следующим кандидатом стал Боб Хоскинс, разносторонний британский исполнитель, который своим ростом и комплекцией примерно соответствовал Марио, да и просил меньше. Детской аудитории он знаком по фильмам «Кто подставил кролика Роджера?» и «Крюк». Поэтому Nintendo остановилась на Хоскинсе и в качестве первого тревожного звоночка уволила Тома Хэнкса, посчитав его недостаточно кассовым актером. (Возможно, это спасло карьеру Хэнкса: кто знает, получил бы он Оскара за «Филадельфию» и «Форреста Гампа», да и прошел бы вообще кастинг, если бы в памяти людей остался как мистер Супер-Марио?)

На роль Луиджи продюсеры выбрали восходящую звезду по имени Джон Легуизамо, который ради нового фильма отказался съемок в известном ситкоме. Вместо принцессы Тоадстул в сценарии фигурировала принцесса Дейзи (из игры Super Mario Land для Game Boy), вероятно, потому что имя Дейзи звучит не как Тоадстул. Дейзи стала любовным интересом Луиджи, ее сыграла Саманта Мэтис (она и Легуизамо встречались во время съемок).

Роль Короля Купы досталась Деннису Хопперу, который собаку съел на исполнении ролей злодеев. Но в этой версии Король Купа представал не большой злой черепахой, а, как ни странно, человеком, который эволюционировал из тираннозавра. Тема регрессивной эволюции вообще проходит красной нитью через весь фильм: параллельный мир, в который попадают Марио и Луиджи, подвергается атаке биологических сил распада. Все это навевает ассоциации скорее с Дэвидом Кроненбергом или Дэвидом Линчем, чем Уолтом Диснеем.

Режиссеры Рокки Мортон и Аннабель Янкель на бумаге казались прекрасным выбором. Оба британца отточили свои навыки, снимая клипы для Элвиса Костелло и Talking Heads. Они создали Макса Хедрума, само воплощение эпохи 80-х и эмблему причудливого мира, который, как мы думали, будут определять компьютеры. После успешной работы над стандартным триллером («Живым или мертвым») режиссеры чувствовали, что готовы потянуть большие бюджеты (сорок восемь миллионов долларов, солидная сумма для тех времен), звездный актерский состав и тонны экшена и спецэффектов.