Суперинтендант и его заботы

На небольшой площади умещались только неизменный колодец, раскидистое дерево (яблоня? без листьев не поймёшь) и несколько скамеек. Скамейки были все заняты теми самыми стариками, пьющими вино, на каменных плитах три или четыре девочки что-то рисовали мелом, а мальчишки в возрасте от шести до примерно двенадцати носились по площади, играя в какую-то непонятную игру.

Пьетро сказал отрывисто:

– Постойте пока здесь, я поговорю.

Неспешно, даже чуть вразвалочку он подошёл к компании из трёх седовласых мужчин и двух лысых, словно колено, и заговорил о чём-то. До Лавинии долетали отдельные слова, но всё равно ничего не было понятно, тот же самый местный «лагунный» диалект полностью заменял всеобщий язык. «Н-да, со мной бы они, может, и стали разговаривать, но уж точно дальше указания дороги дело бы не пошло», – самокритично думала госпожа Редфилд, разглядывая белый фасад храма, с единственным украшением – круглым окном над входом, обрамлённым кольцом из зелёного мрамора. Магвестник Джан-Марко она уже отправила, и пока больше ничего не могла сделать для поиска стажёра Ринальди, увезённого неизвестно кем неизвестно куда и в каком состоянии.

Впрочем, у неё не было сомнений, что Торнабуони поставит город вверх ногами, но стажёра найдёт: Служба магической безопасности своих не бросала.

Наконец гондольер кивнул. Один из лысых стариков привстал и позвал:

– Джованни!

– Да, дедушка! – подбежал к нему один из мальчишек.

– Вот, проводи синьора и синьору к дому с воронами. Да не задерживайся там, доведёшь – и сразу назад!

– Хорошо, дедушка! – мальчик повернулся, смерил Пьетро взглядом и медленно кивнул.

Потом точно так же осмотрел Лавинию – она почувствовала себя рыбой на прилавке! – и сказал:

– Ну, пошли что ли!

Узкий проход между зданием храма и высоким каменным забором сменился длинной аркой («Соттопортего» – вспомнила Лавиния), которая вывела их на крошечную площадь. Оттуда мальчишка нырнул в новый переулок, перебежал через мостик над rio шириной в метр, не более, снова свернул куда-то… Словом, вскоре госпожа Редфилд перестала отслеживать дорогу, полностью положившись на своего сопровождающего.

– А почему дом с воронами? – спросила она, догнав мальчика.

Тот покосился на неё, но всё же ответил:

– Сами увидите.

Она увидела.

Прямо сразу же, как только они вывалились из очередного sottoportego на узкую площадь или кусок широкой улицы, это уж кому как нравится. Здание стояло прямо напротив и притягивало к себе взгляд – асимметрией фасада, совершенно нетрадиционным его украшением, скульптурой…

Вход в здание был смещён вправо, почти до угла, и зажат с обеих сторон узкими ионическими колоннами. Над ним располагалось широкое угловое окно с балконом, на котором в горшке росло лимонное дерево, усеянное плодами. Левая часть фасада была бы вызывающе пуста, если бы не мозаичное изображение ворона, занимавшее её почти полностью и оставлявшее лишь чуть-чуть места для двух крохотных узких окон. Но и этого неизвестному строителю было мало, поэтому наверху, там, где обычно виднеется чердачное окно, восседала уже мраморная птица. Несмотря на белый цвет, по характерному клюву и прочим деталям можно было понять, что это всё тот же Corvus corax, ворон обыкновенный.

– Ка’дель Корво, синьора, – поклонился мальчик.

Лавиния протянула двойной дукат, и в ту же секунду он испарился.

– Что скажете, Пьетро? – спросила она, разглядывая мозаику.

Чёрные перья отливали синевой.

– Честно? Я бы туда просто так не сунулся, – ответил гондольер.

– Почему?

– Да всякое говорят про эту птичку, и хорошего я не припомню…

– Ну, смотрите. Если хотите, можете подождать меня здесь, или давайте я заплачу за потраченное время…

– Я не сказал, что не пойду, синьора, – мягко остановил её молодой человек. – Я сказал, что не сунулся бы просто так. Ну, так мы же по делу!

– Тогда идёмте, нечего тянуть кота… гм… за неподходящие для этого детали.

Взбежав на крыльцо, Пьетро постучал дверным кольцом, на удивление – без вороньей символики. Подождав минуту, потянулся было снова, но тут дверь распахнулась. На пороге стояла пожилая женщина без каких-либо следов былой красоты, в белом длинном фартуке, к поясу которого была подвешена огромная связка ключей.

«Если эта тётка захочет утопиться, ей и груз на шею не понадобится», – мелькнула у Лавинии мысль. Отогнав непрошеные идеи, она шагнула вперёд и сказала:

– Я хотела бы видеть синьора Лючиано Корнаро.

– Как вас представить?

– Коммандер Редфилд, Служба магической безопасности.

– Проходите, – старуха посторонилась, и Лавиния, со следовавшим за нею по пятам Пьетро, вошла в холл.

Здесь всё выглядело точно так, как почти в любом венецианском casa: под ногами – шахматный пол из мраморных квадратов, на сей раз зелёных и белых. Над головой висела гигантская люстра, которая, наверное, в лучшие времена сверкала подобно изумрудам, а сейчас тускло поблескивала сквозь слой пыли. Две статуи, лев и единорог, охраняли красиво изогнутую лестницы на господский этаж.

– Проходите за мной, я доложу синьору, – сказала экономка и пошла к лестнице.