Супершум

Предварительные расчеты для совокупности установок (передвижные станции «Молот») показали, что можно облучать город площадью 150 квадратных километров с расстояния до 90 километров от передатчика.

Такие деньги до того момента я мог видеть только во сне, а лучшей возможности отомстить и придумать было нельзя. Но в первую очередь для меня с дочерью эта встреча стала настоящим спасением от голодной смерти.

Люди в момент облучения ничего не ощущали. Через два дня агрессия увеличивалась в сотни раз, и они уже расчленяли всё, что движется.

Если значение Миры с молчаливого согласия приравнивали к нулю, то я имел все основания ответить тем же. И не просто ответить, а взять и разом обесценить в своих глазах жизни сотен тысяч людей, которые могли пострадать от моей работы.

Увидеть вживую подобный эффект – всё равно, что попасть в Ад.

– С какого дня вы можете приступить?

– Прямо завтра.

Утро. Открываю глаза. Тихо.

Вчерашний кошмар отпечатался в памяти как самый страшный день в моей жизни. Эта собака, эта женщина, эти трупы, крики. Мира спит на своей кроватке, как будто ничего этого не было и на самом деле мы у себя в родном доме, все еще ленимся начать новый день. Но реальность говорит об обратном. Реальность возвращает меня к мысли, о том, что нужно проверить обстановку. Я никогда не нарушал это самое главное правило выживания. Всё время на новом месте, ранним утром и поздним вечером, я выходил из нашей четырёхэтажки и направлялся к смотровой площадке, с которой можно было просмотреть не только прилежащую территорию под заводские помещения, но и пустынную местность за её пределами. Будучи очень наблюдательным, я мог заметить малейшие изменения, появившиеся за сутки.

На второй день нашего пребывания, километрах в пяти, появилось движение. Еле различимые вдали фигуры мотоциклистов молнией расстегивали одежду пустыни, неторопливо вспарывая её брюхо. Я с напряжением следил, не повернут ли они в нашу сторону. Когда их группа через пятнадцать минут скрылась за небольшим холмом, моё тело все ещё дрожало от волнения. Уверенности в том, что они не вернутся, не было.

Через час я спустился со смотровой площадки и, напряженно вслушиваясь в звуки округи, аккуратно пошёл обратно. На всякий случай машина была отогнана на задний двор, который из наших окон отлично просматривался, а дверь в квартире закрыта на два замка.

Но сегодня все мысли были о другом.

– Котенок, мы уезжаем. Собирай быстрее все вещи… что тебе нужно. Куклы, карандаши, там… я не знаю… Помогай папе.

Мира бегает по комнате, видимо зараженная моим страхом и в точности повторяет часть моих движений, дергаясь, то в одну, то в другую сторону. К счастью она не хнычет, и послушно достаёт свои игрушки из-под кровати и кладёт в сумки. Е:ё и мои документы, спрятанные на верхушке шкафа, отправляются в задний карман брюк.

– Всё? Ничего не забыли? – я озираюсь по сторонам. – Ты точно ничего не забыла?

– Неть – Мира спокойно и внимательно смотрит на меня снизу вверх своими большими голубыми глазами.

Я провожу ребром ладони по её лбу и говорю усталым голосом:

– Ох, неть, неть… Прости меня, милая, что нам опять приходится переезжать. Все никак не заживем спокойно. Ничего. Вот увидишь, все будет хорошо. Через денек другой проедем границу, и я куплю тебе самую большую и красивую куклу. Много сладкой воды, сахарной ваты, пряников. Что захочешь, – то и куплю. Да, ты и так мне почему-то никогда не жалуешься… Главное не переживай.

– А я и не переживаю.

– Ну и умница.

Связка ключей звенит в руке. Мы выбираемся на лестничную площадку и закрываем за собой дверь.

Во дворе, как всегда, пусто. Я открываю крышку багажника, компактно укладываю вещи и сажусь за руль. Мира запрыгивает на заднее сиденье. С утра ещё прохладно и меня успокаивающе обдувает ветер. Как можно тише проехав мимо гаражей, мы останавливаемся возле закрытых ворот. Не выключая мотор, я выхожу и открываю по очереди каждую створку.

За воротами мой любимый скупой пейзаж: голубой лоскут неба, давящий линией горизонта на белое полотно пустыни. Ничего лишнего. Как только мы выезжаем, я останавливаю машину.

Бензин.

Канистра с бензином осталась на тумбочке. Без неё можно застрять через пятнадцать минут езды. Самое главное, то, ради чего мы чуть не погибли, – так глупо забыто. Каждая капля на счету и раскидываться ими непозволительная роскошь – мне ничего не остаётся, как пешком вернуться за канистрой назад.

– Посиди здесь пару секунд – снимая ремень безопасности, говорю я Мире. – Сейчас заберу кое-что и вернусь.

Я громко хлопаю дверью и быстрой походкой устремляюсь обратно к дому, в котором мы жили. Дорога в неизвестном направлении, прочь из этого места, обещает быть долгой и неинтересной. С перекошенными знаками и плохо уложенным асфальтом.

Вновь наша квартира на четвёртом этаже. Бензин наглым образом находится именно на тумбочке.

Подходя к воротам, я вдруг замечаю, брошенный возле них мотоцикл.