Супруга с опытом работы

– Спасибо, не хочется, – я сложила обрезки в корзину. Полюбовалась розой из атласных лоскутков, которую сделала за утро, лишь бы занять руки и не выделяться на фоне трудящихся женщин.

Мастерская с утра была полна народу. Все были заняты своими делами – шили, кроили, сметывали, вышивали. Переворот переворотом, а одежда требуется всегда. Но, как я давно убедилась, зеленое форменное платье и чепец делают даже королеву совершенно неузнаваемой. Служанка, и все. Такая же, как все остальные. Как одинаковые стулья из мебельного гарнитура. Тем удивительнее было, что две девушки меня вспомнили и приветливо поздоровались. Служанку Анни до сих пор помнят, но не узнают королеву. Наверное, потому, что королева для них просто слово. Другой мир, с которым они не соприкасаются. Знают, какие цветочки вышиты на королевских панталонах, но – не больше.

Что делает королеву королевой? Свита, оказываемые знаки почтения, одежда, прическа, побрякушки. Ну, еще говорят о харизме, умении себя подать, уверенности и ауре власти. Что родовитость и благородство сами прут наружу и их не скроешь бедной одеждой. Вранье, еще как скроешь. Особенно, если и за поведением следить будешь. Не вижу особой разницы между герцогиней или служанкой – зачастую служанка ведет себя приличнее и достойнее, чем капризная надменная аристократка. Возможно, из-за того, что я иномирянка, и не привыкла оценивать людей по одежке или происхождению?

Разумеется, если служанка начнет задирать нос и высокомерно посматривать на других – она привлечет ненужное внимание. Это как раз признак низкого происхождения и отстутствия воспитания. Я буду беречь свой нос и не совать его, куда не нужно, только и всего. Мы, королевы, такие скромные в минуту опасности. Не знаю, как другие, возможно, для них смерти подобно сохранить свою жизнь, предпочтут благородно умереть в красивом платье и с прической, но я не такая.

– Девочки! Приехала сестра королевы! Торжественный прием объявлен на два часа! Несите скорее платья статс-даме и маркизе деи Крессет! – лира Фелиция, слегка запыхвшись, вошла в мастерскую.

– О, вот бы посмотреть!

– Говорят, ее сегодня коронуют. Элизия не должна оставаться без королевы.

– Ну да, надо же кому-то сидеть на троне и сверкать бриллиантами, – фыркнула швея.

– Совет слишком торопится. Тело королевы Вероники так и не нашли. Вдруг она жива?

– Говорят, она давно живет в Шардане, а тут граф показывал других девушек вместо нее. Любовниц своих.

– Кто же их разберет, – пожала плечами вышивальщица. – А любовница ему по статусу положена. И не абы какая. Самая породистая, красивая и молодая.

Я поймала взгляд Флоры и улыбнулась ей.

– Очень интересно, как граф будет выкручиваться, – задумчиво сказала Флора.

– Не будет он выкручиваться, – возразила я. – Будет действовать нагло и абсолютно открыто. Предъявит обгорелый труп и скажет, что это королева Анна-Оттавия-Мария-Вероника-Гримхильда Варрон. Кто ему возразит? Пни из совета магов подтвердят что угодно, даже если у трупа будут широченные плечи молотобойца и ноги сорок шестого размера.

– А траур?

– А что траур? Три дня, может, и потерпят. Флаги приспустят. Граф так долго шел к трону. Он не остановится в шаге от своей цели.

***

Жером с легким отвращеним посмотрел на Лилиан. Она льнула к его отцу, будто стараясь распластаться на сухощавом теле, затянутом, как обычно, в черный камзол без украшений. Она вообще тяготела к мужчинам постарше, властным и жестким. Жером мог быть таким, но совершенно не хотел жениться. Развлекаться вместе с отцом было довольно весело, Лилиан была на всё готова и на всё согласна, но жениться? Однако отец недвусмысленно приказал готовиться к свадьбе и коронации. «И чтоб из постели не вылез, пока не сделаешь наследника!»

Жером вздохнул. Какая жена из настолько развратной и доступной женщины? Искусная постельная принадлежность. Вот на Веронике жениться – другое дело. Она заслуживает уважения. Жером не сомневался, что к исчзновению настоящей королевы отец приложил руку. Уж очень быстро признали Веронику погибшей. В присутствии отца Жером чувствовал себя участником какого-то фарса. Все ненастоящее, все искусственное – от улыбок до соболезнований.

Приём обещал быть напряженным. Половина придворных отказалась присягать Лилиан, многие чиновники, все гвардейцы, стража. Ничего, после коронации, как миленькие, присягнут. Требовали предъявить тело. Тело, обложенное цветами, с полудня выставили в дворцовой часовне. Однако граф не выглядел довольным, и Жером с тоской ждал неприятностей.

Примас возник посреди зала как-то неожиданно. Только что никого не было и вот на красной дорожке стоит высокая фигура в золотом плаще. Только искорки гаснут вокруг. «Ну и силища. Телепортировался, старый пень, прямо в тронный зал. Поди, всю защиту в клочья порвал, а мне восстанавливать», – подумал Жером и поежился. Лилиан на троне чувствовала себя явно неуютно и все время ерзала.

– Рады приветствовать главного иерарха Обители, – отец пошел навстречу с приветливой улыбкой. Остановился. Изменился в лице. Запнулся. – Лэрд Корнелиус не смог приехать?