Супруга с опытом работы

– Хорошее представление, правда? – Сверр повернулся ко мне с широкой мальчишеской улыбкой, на которую нельзя было не ответить.

– Отличное! Погоди, я на минутку.

Сверр не успел возразить, как я уже выскользнула из повозки и скрылась в толпе. Не зря я столько внимания уделяла бродячим труппам. Ценнейшие источники сведений о настроениях в стране! И его же распространители. Извините, ни телевизора, ни интернета нет, газету только год назад создала, идет со скрипом. Еле удалось ввести в моду среди аристократов. Мир почти средневековый, население наполовину неграмотное. Работаем с тем, что есть. Никаких сирых и убогих голодных бродяг! Верные слуги и преданные помощники короны, и только так! Я хорошо помнила сказку «Три толстяка» и знала о роли любимых артистов в жизни народа. Никаких бунтующих гимнастов Тибулов! Если артист доволен жизнью, обласкан властью и уверен в завтрашнем дне, он не станет петь крамольных песенок и лезть на баррикады. Если он не идиот, конечно.

Разумеется, уследить абсолютно за всеми было невозможно, бродячие цирки и театры создавались, распадались, собирались вновь. Но у этого мужчины с его крохотной труппой на фургоне был вышит единорог. Значит, трупа относительно стабильна и существует больше пяти лет. Поэтому я протолкалась поближе, дожидаясь, когда собаки окончат сбор. Артисты раскланивались, посылая воздушные поцелуи.

– Скажите, лэр, а куда вы направитесь дальше? – я наклонила голову к левому плечу и как бы в смущении, прикусила зубами ленточку из косы.

Глава труппы смерил меня веселым взглядом, улыбнулся, сдвинул картуз на затылок, и сказал условную фразу:

– Ах, какая красоточка! Хочешь прокатиться с нами?

– С удовольствием! – ответила я. – Если недолго, а то мамка заругает.

Конечно, на моем месте мог оказаться и парень, и старушка, но предложение прокатиться говорило о наличии ценной информации. Если бы мне предложили выпить по стаканчику, то значит, особых новостей не было. Возможно, кому-то это покажется глупыми детскими играми, но я любила сведения из первых рук, а не то, что мне сочтет нужным доложить тайная канцелярия. Я вообще желала знать больше, чем тайная канцелярия. Не могла упустить такую возможность пообщаться с осведомителем непосредственно. Ответ «С удовольствием» означал, что разговор будет здесь и сейчас.

– Прошу, лира, – артист отодвинул занавеску. По узкой лесенке я забралась наверх. Одна стенка фургона полностью окидывалась, превращаясь в сцену, вторая половина представляла собой гардеробную, склад, спальню и кухню.

– Кто там, Ферон? – на узкой кровати лежала женщина, она с трудом повернулась, придерживая огромный живот.

– Простите, лира, – артист задернул полог кровати. – Это моя жена Лорана, она гимнастка, танцовщица и жонглер. Ребятам сейчас приходится за двоих работать.

Я выразительно посмотрела на полог. Разумеется, в большинстве случаев жены были в курсе дел, но сейчас беспокоить женщину на сносях как-то было негуманно.

– У меня вот, – мужчина протянул мне бумажку. Ему и не требовалось ничего говорить. Я тут же ее прочитала и тихонько выругалась.

– Вы сами это видели? – спросила на всякий случай.

– Нет, в город нас не пустили, заночевали в селении, а записку принес местный мальчишка, он сунул мне ее в руку и тут же сбежал, – пожал плечами Ферон.

– Благодарю, мастер Ферон, вот, возьмите, – три золотых перекочевали из руки в руку. Мастер явно не ожидал увидеть такую сумму и даже стал серьезным.

– Вы бы остались здесь на несколько дней, тут отличная больница, вам скоро понадобится лекарь, – я кивнула на полог. – Мне очень понравилось представление, спасибо!

Последние слова как раз предназначались для запрыгнувших в фургон ребят, еще запыхавшихся и раскрасневшихся после выступления на «бис»[13].

Я пошла искать нашу повозку, погруженная в мрачные думы. Даже забыла отправить небольшой донос, что старший следователь охранного управления Олмарка сластолюбец и взяточник. Для доносов существовали ящики у каждого городского управления, но я знала специальный адрес, якобы очень общительного садовода, которому писали со всех концов страны и из-за границы любители цветочков. На самом деле там работали мои проверенные люди, которые в экстренных случаях имели право напрямую контактировать с Главой тайной канцелярии и главой управления правопорядка. В остальных случаях составлялось краткое коммюнике[14]и ложилось на стол моего секретаря. Ах, какая жалость, что такой способный и толковый дознаватель, а главное, беспринципный, как Гвеналь, работает не на меня! Он бы мне пригодился.

– Да что ж такое, тебя ни на миг нельзя оставить! – взвыл Сверр. Судя по тому, что он оказался возле нашей новенькой повозки один, остальные разбежались меня искать.

– Я давно не ребенок, в присмотре не нуждаюсь! Давай сигнал, пора ехать! – вызверилась я на него. Собравшимся после заливистого свиста парням коротко объявила:

– Маршрут меняется. Едем в Тиц. Немедленно.

– Лира Анни, – начал Гренд, недовольно поджимая губы.