Суровые будни (дилогия)

Радий — тот вовсе перестал на глаза показываться.

И вдруг квартирная хозяйка Евдокия Трофимова сражает председателя последней новостью: Радий с Лизой поженились, сыграли свадьбу, и сегодня Радий привез молодую жену прямехонько в дом к своей матери.

ГЛАВА 10

Битюга с шумом вытолкали из мастерской на двор.

— Так-перетак! Вот еще выдумали хреновину! — ругался он. — Порядочному человеку и покурить нельзя внутри, гонят как собаку! Керосин-бензин взорвется... Как же! Да ты хоть головешку сунь в этот бензин, и то черта два он тебе взорвется! Потому, в нем главным образом грязь да вода... А председатель порядочки заводит авиационные. Ему лишь бы ущемить человека! Начисто зажимает!

— Здоров, Гриша! — раздалось рядом. Битюг поднял голову.

— А-а... Радий... Ишь ты, какой расфуфыренный, ни дать ни взять — жених!

— А тебе небось завидно?

— Э, милой! Хватишь с мое этого космосу — не позавидуешь... Вокруг меня уж четверо спутников вертятся и пищат... А ты не то всурьез женился? Или Глазков брешет, холера его возьми?

— Не брешет. Совершил я такой ответственный поступок, Гриша... — отвечал Радий, не обращая внимания на кудрявую Битюгову речь: она была ему привычна. Битюг ругал всех и вся, начиная с господа бога и кончая плохо завинченной гайкой...

Легкий на помине Глазков подходил к мастерской. Из двери выбрались несколько чумазых трактористов, увидели Радия, принялись шумно тискать, поздравлять с законным браком.

— Братва! А с него ведь причитается!

— Тут ему не отвертеться!

— Верно! Экую девку из-под носа увел! Любо-дорого!

— Хе-хе! Даром что шофер!

— А что шофер? Сегодня — шофер, завтра — министр. У нас это запросто...

— Небось теперь за молодой бабой прямо в столицу для жительства? — подковырнул Битюг.

— А зачем же тогда жениться? — поддержал Глазков.

— Молодец, Радий, быстро жену сорганизовал...

— А чего тянуть? Время надо экономить... — отпарировал Радий в тон остальным.

— Ну-ка, расскажи, как дело-то было?

— Чего рассказывать? Как у всех, так и у меня...

— Ладно, не жмись... Слыхали мы кое-что... Дошло...— не отставали товарищи.

— Слышь, Радий, говорят, ты стал трактористом и по дороге подхалтурил? Верно? — подмигнул глазом один.

— Валяй, Радий, без стеснения! Расскажи, люди свои!

— Ладно уж, расскажу... Случилась, братцы, со мной оказия — ну-ну! Не то что трактористом — космонавтом станешь! А началось, значит, так... — повел свой рассказ Радий. — Порешили мы с Лизой жениться. Ну, значит, поехали к будущему моему тестю знакомиться. Ну, и мать поехала, значит... Мда-а... Приехали, сюда-туда, потолковали, решили через месяц свадьбу играть. А тут откуда ни возьмись Лизин брат! Из армии на недельку завернул. Шум поднял — страсть! «Это что ж, говорит, родную сестру замуж выдают, а братишку по боку? Не выйдет! Хочу гулять вместе. Вот вам срок: воскресенье!» Повертелись мы — делать нечего, пришлось переиначивать. Я по-быстрому домой. Подготовил все на скорую руку, Лизины вещички перетащил к себе, деньжат захватил и айда обратно в Александровну.

Оттепель была, помните, какая? Я вот в этом самом пальто и в этих полуботинках. Н-да...

Тяжелым, невезучим днем считается понедельник, а суббота — ничего, нормально. Но мне та суббота выдалась — хуже и не припомню. Три часа прождал машину, и как назло — ни одной! Будто сквозь землю провалились все! А тут как раз похолодание началось. Зябко стало. Приплясывал я, приплясывал в своих новеньких полуботинках, чувствую — невтерпеж! Звереет мороз. Пошел я, надергал сухого будылья вдоль дороги, зажег. Кой шут погреешься. Не костер, а слезы. А ветер наяривает — спасу нет! Похоже, и буран настраивается, вижу, вороны носятся, то подымутся, то упадут обратно. Снег на дороге пошел закрутнями. Повеяло-помело... Ох-ох-ох! А мороз проклятущий, градусов тридцать!

— Не много ли, Радий? — спросил кто-то с ехидной усмешечкой.

Но тот не обратил никакого внимания, ушел весь в свои воспоминания.

— Так вот, значит, стало смеркаться, вдруг гляжу, что-то ползет. Выскочил на середину дороги, голоснул. Подкатывает трехтонка. В кабине вояки: шофер-солдат и два сержанта. «Братцы, — прошу их, — подвезите! Срочное дело. Иначе — зарез!» «Нет, — говорят, — мы едем не до Александровки, а километров двадцать в сторону. Да и одет ты как? Замерзнешь еще. У нас тоже нет ничего теплого». Я уж и так и этак к ним, мол, сам шофер, довезите хоть куда. Едва упросил. Покарабкался в кузов, а там, как противотанковые надолбы, бочки на попа поставлены. Рыба в них соленая, рассол протекает, вонища! Уж не думаю, что моему пальто каюк наступил, — самого насквозь продувает. Вначале еще дрожал, а потом попривык малость и дрожать перестал, вроде даже теплее стало. Дураку-то невдомек, что замерзаю... Вдруг слышу, машина стоит, а из темноты орут: «Эгей! Приятель! Слезай погрейся: чайная!» А я и голосу подать не могу. Никакой искры во мне... Казалось, надо бы радоваться, что в тепле посижу, а я слезаю и ругаюсь про себя: «Черти такие! Выдумали тоже... Засядут теперь до утра чаи гонять, опоздаю из-за них».