Сущность христианства

Истинный человек не может абстрагировать не только от полового различия, но и от своей нравственной или духовной определенности, которая тесно связана с его естественной определенностью. В виду того, что он живет в созерцании целого, он смотрит на себя только как на частичное существо, которое является только тем, что оно есть, благодаря той определенности, которая делает его частью целого или относительным целым. Поэтому каждый справедливо считает свою профессию, свое состояние, свое искусство, или науку наивысшим; ибо дух человека есть существенное свойство его деятельности. Кто является достойным представителем своего состояния, своего искусства, кто, как говорится, свято исполняет свой долг, отдается своему призванию телом и душой, тот непременно считает свое призвание чем-то высоким и прекрасным. Его ум не может отрицать, не может унижать того, что он превозносит своим делом, чему он с радостью посвящает свои силы. Я не стану отдавать свое время, свои силы тому, что я недостаточно высоко ценю. Если же я принужден это делать, то моя деятельность очень печальна, потому что я противоречу самому себе. Работать значит служить. Но я не могу служить, подчиняться предмету, который я недостаточно высоко ценю. Одним словом, занятия определяют суждения, образ мыслей, настроение человека. Чем выше род занятия, тем более человек отождествляет себя с ним. Вообще то, что человек ставит существенной целью свой жизни, он называет своей душой, ибо оно делается в нем движущим началом. Но благодаря своим целям, своей деятельности, посредством которой он осуществляет эти цели, человек живет не только для себя, но и для других, для целого, для рода. Поэтому кто живет в сознании рода, как истины, тот считает свое бытие для других, свое общественное, общеполезное бытие бессмертным, тождественным с бытием его сущности. Он живет для человечества всей душой, всем сердцем. Он не может иметь в виду еще другое, особое бытие, не может отделять себя от человечества. Он не может отрицать смертью того, что утверждал он жизнью.

Небесная жизнь или, что то же, личное бессмертие есть характерное учение христианства. Отчасти оно встречается и у языческих философов, но имеет у них лишь значение фантазии, потому что не соответствует их основному мировоззрению. Например, стоики говорят об этом предмете очень противоречиво. Только у христиан личное бессмертие стало опираться на такой принцип, из которого оно вытекает с необходимостью, как сама собой понятная истина. Древних постоянно затрудняло созерцание мира, природы, рода; они делали различие между принципом жизни и живущим субъектом, отличали душу, дух от себя самих; тогда как христиане уничтожили различие между душой и лицом, родом и индивидом, и поэтому перенесли непосредственно на себя то, что принадлежит только целому роду. Непосредственное единство рода и индивидуальности есть высший принцип, Бог христианства — благодаря ему индивид приобретает значение абсолютного существа — и необходимое последствие этого принципа есть личное бессмертие.

Вера в личное бессмертие совершенно тождественна с верой в личного Бога, т. е. вера в небесную бессмертную жизнь личности выражает то же самое, что и Бог, как объективируют его христиане — сущность абсолютной, неограниченной личности. Неограниченная личность есть Бог, а небесная, бессмертная личность есть не что иное, как неограниченная личность, освобожденная от всех земных тягостей и ограничений — с той только разницей, что Бог есть духовное небо, а небо есть чувственный Бог, что в Боге мыслится то, что в небе предполагается, как объект фантазии. Бог есть неясно выраженное, скрытое небо, а действительное небо есть определенно выраженный Бог. Теперь Бог представляет царство небесное, а в будущей жизни небо будет Богом. Бог есть залог, пока еще только отвлеченное бытие и существование будущей жизни, предвосхищенное, компендиозное небо. Наше собственное будущее, но отличное от того, какими мы существуем теперь в этом мире, в этом теле, т. е. наша лишь идеально объективированная сущность есть Бог: Бог есть понятие рода, которое впервые осуществится, индивидуализируется на том свете. Бог есть небесная, чистая, свободная сущность, которая там воплотится в небесных, чистых существах, то' блаженство, которое там проявится во множестве блаженных индивидов. Итак, Бог есть только понятие или сущность абсолютной, блаженной, небесной жизни, которая объемлется теперь в единой идеальной личности. Это достаточно ясно выражено в веровании, что блаженная жизнь есть единение с Богом. Здесь, на земле, мы отличаемся от Бога и разлучены с ним, там преграды исчезнут; здесь мы люди, там боги; здесь божественность составляет монополию, там — общее достояние; здесь преобладает отвлеченное единство, а там оно делается конкретным множеством.[117]