Сущность христианства

Таким образом мы доказали, что Бог есть небо, что то и другое тождественно. Еще легче было бы доказать обратное, т. е. что небо есть истинный Бог людей. Человек мыслит своего Бога таким, каким он мыслит свое небо; содержание его неба есть содержание его Бога, с той только разницей, что в небе чувственно рисуется, изображается то, что в Боге является эскизом, наброском. Поэтому небо есть Ключ к сокровенным тайнам религии. Как в объективном смысле небо есть вскрытая сущность божества, так в субъективном оно есть откровенное выражение сокровенных мыслей и воззрений религии. Поэтому религии столь же различны, как и небесные царства; а небесные царства столь же многочисленны, как и характерные отличия людей.

Сами христиане очень разнообразно представляют себе небо[120]. Только наиболее хитрые из них не думают и не говорят ничего определенного о небе и вообще о загробной жизни, заявляя, что это непостижимо и что будущая жизнь должна мыслиться по масштабу настоящей жизни. Они утверждают, что все представления загробной жизни носят характер только образов, в которых человек воплощает незнакомую ему по существу, но достоверную в смысле б ыт и я загробную жизнь. Здес происходит то же, что и по отношению к Богу: бытие Бога признается достоверным, а то, что такое Бог, каков он, непостижимым. Но кто так говорит, уже перестал думать о загробной жизни; и он еще удерживает ее или потому, что вовсе не думает о таких вещах вообще, или потому, что она еще составляет для него лишь потребность сердца; но отдаваясь всецело вещам действительным, он гонит эту мысль, как можно дальше, от себя; его голова отрицает то, что утверждает его сердце; ибо он несомненно отрицает загробную жизнь, отнимая у нее те свойства, которые только и делают ее действительным и действенным объектом для человека. Качество не отличается от бытия — оно и есть не что иное, как действительное бытие. Бытие, лишенное качества, есть химера, призрак. Бытие обусловливается качеством, а не наоборот. Поэтому учение о непознаваемости и неопределяемости Бога, также как и учение о непостижимости загробной жизни, не есть первоначальное христианское учение. Оба они являются скорее продуктами безбожия, находящегося еще под обаянием религии, или вернее, прикрывающегося ею, потому что первоначально бытие Бога связывалось с определенным представлением Бога, а бытие загробной жизни с определенным представлением последней. Так, христианин уверен только в существовании его рая, того рая который носит характер христианственности, и не признает рая магометан или элизиума греков. Первой достоверностью всегда бывает качество. Если качество достоверно, бытие разумеется само собой. В новом завете нет таких доказательств или общих положений, которые указывали бы прямо на существование Бога или небесной жизни; там упоминаются только свойства небесной жизни: «там не женятся». Это вполне естественно, возразят нам, так как бытие предполагается само собой. Но это значило бы приписывать религиозному сознанию некоторый элемент рефлексии, первоначально ему несвойственный. Разумеется, бытие предполагается, но потому лишь, что качество уже есть бытие, потому лишь, что цельная религиозная душа живет только в качестве, подобно тому, как человек естественный видит действительное бытие, вещь в себе, только в качестве, которое он ощущает. Приведенные выше слова из нового завета свидетельствуют лишь о том, что девственная, или вернее, бесполая жизнь считается истинной жизнью, которая однако невольно становится будущей жизнью, ибо настоящая противоречит идеалу истинной жизни. Но достоверность этой будущей жизни заключается только в достоверности ее свойств, сообщающих ей характер истинной, высшей, идеалу соответственной жизни.