Сувенир

Запах сырости был так силен, что у Алексея закружилась голова, а к горлу подступила тошнота. Еще ни разу в жизни он не терял сознания, но сейчас, казалось, был близок к тому, чтобы рухнуть без чувств на поросший плесенью каменный пол. Стараясь не терять самообладание, он прошел между постаментами и положил обе руки на подставку, как рекомендовала бабка-альбиноска Виктору. На мгновенье ему почудилось, что подставка слегка подалась под весом его рук, будто была мягкая и издала еле слышный протяжный свист. Но Алексей мысленно убедил себя, что такого быть не могло, просто разыгралось воображение. Не удивительно, после прогулки под палящим солнцем. Он вытянулся, облизал высохшие губы и громко произнес свое желание.

В просторном зале ночного клуба находилось не более двух дюжин посетителей, но в воздухе уже летали равные клочья сигаретного дыма. Трезвые, по причине раннего времени, клиенты сидели за столиками и сверкали белками глаз в сторону сцены, на которой извивалась вокруг шеста аппетитная мулатка. Девушка плавно приседала и по-лягушачьи разводила накачанные ноги в сторону лысоватого невысокого мужчины, который, сидя перед самой сценой, внимал каждому движению соблазнительного тела.

— Ник!

Мужчина медленно и неохотно отвел взгляд от стриптизерши. За его столик подсел худощавый парень, одетый в плотно облегающую бордовую футболку с птичкой Найк на груди и синие джинсы.

— Чем могу помочь? — угрюмо спросил он незнакомца.

— Ник, это я, не узнаешь?

Голос новоприбывшего, действительно, о ком-то напоминал Никифору, но видел он его точно впервые.

— Простите. Думаю, вы меня с кем-то путаете.

Новоприбывший резко нагнулся вперед и в его глазах появился странный болезненный азарт. Он начал быстро и четко говорить.

— Никифор Зотов, сорок один год, выпускник политехнического университета. Всю жизнь страдает от неразделенной любви к однокурснице Алене Савиной. Разведен два раза, скоро будет три. В семнадцать лет, напившись, имел гомосексуальный контакт. Первый и единственный… Ну, я точно, конечно, не знаю, но надеюсь, что единственный.

Мужчина довольно оскалился и облокотился на спинку стула с победным видом. Никифор побледнел до такой степени, что его лицо засветилось под лучами ультрафиолетовой лампы.

— Послушай, ты! — начал он, скрежеща зубами, на скулах заходили желваки. — Я не знаю, откуда тебе все это известно и что тебе от меня нужно…

— Да успокойся ты!

Мужчина встал и быстро пересел ближе к Никифору.

— Это же я, Алексей Морин. Неужели ты меня не узнаешь? Вот, смотри.

Он приподнял рукав футболки, под которым оказалась крупная татуировка, изображавшая рокера, поднявшего на дыбы гоночный мотоцикл. Наколка точь-в-точь походила на ту, что Алексей сделал себе еще в студенческие годы, когда увлекался мотоциклами. Увидев знакомое изображение, Никифор только сейчас понял, что незнакомец, действительно, очень похож на его приятеля Алексея Морина.

— Мужик, я ни хрена не понимаю, кто ты такой и откуда взялся, но ты, как минимум, одна третья, если не четвертая от Алексея.

— Ник, ты помнишь, мы сегодня говорили про склеп? Так вот, я поехал туда сразу после того, как вы с Кирюхой ушли. Теперь понимаешь?

Никифор часто моргал, не отрывая взгляд от собеседника.

— Сколько у меня в квартире диванов?

— Три. Два в доме и один на балконе. Тот, что на балконе, родительский, на нем тебя сделали.

— Как звали мою любимую кошку?

— Марья. Сам ты звал ее Задротой из-за облезлой шкуры и трусливого нрава.

— Чем я болею? — не унимался Никифор, отказываясь верить в реальность происходящего.

— Остеохондроз и геморрой.

Некоторое время оба собеседника молчали.

— Убедился?

— Как это произошло? Как такое могло произойти?

— Знаешь что, давай сейчас поедем к Кириллу и я все расскажу.

Приятели сидели на диване и не отрываясь следили за «утонченным» Алексеем, который воодушевленно ходил по комнате.

— Никому, кроме вас двоих, я не показывался. Позвонил управляющему и сказал, что уезжаю на два месяца в санаторий. Контролировать дела буду удаленно. Когда вернусь, скажу, что прошел особый курс терапии для похудения где-нибудь в Тибете.

— Леха, как это случилось?

— Сколько раз я вам буду рассказывать одно и то же, — Алексей делал вид, что нервничает, но на самом деле, явно наслаждался каждым движением своего нового стройного жилистого тела. — Я сам не знаю. Произнес желание вслух, сильно затошнило, упал в обморок. Очухался — а шмотье на мне висит. Вы бы видели, как я в нем обратно возвращался. И продавщички в магазине одежды так удивленно на меня смотрели!

Алексей громко и радостно рассмеялся.

— А на хрена тебе это? — спросил Кирилл, угрюмо глядя на товарища.

— Ты что, гонишь, что ли? Я же в последние несколько месяцев член свой только с зеркальцем видел! Тебе легко говорить, ты всегда — кожа да кости. Сытый голодного не поймет.

— Это уж точно! — злорадно хмыкнул Кирилл. — В нашем случае, голодный сытого. Ничего, через полгода опять нажрешь центнер. Ты же питаешься, как поросенок.

— А он тогда снова туда пойдет, да, Леха? — ободрил Никифор.